Охота в атомном аду

– Куйбышевское водохранилище, что ли? Погоди, так до него же километров двести, если не больше…

– Двести – это, служивай, раньше было… Когда, в начале, атомом долбанули, плотина, похоже, того… Накрылась… А дале Чёрный Дождь, потом всё на хрен заледенело, а когда, уже после Длинной Зимы, снег растаял, оказалось, что севернее нас неожиданно море образовалось. Воды слишком много оказалось, или ещё чаво… Хотя, скорее, всё-таки озеро – мелкое оно, вода несолёная и берега заболоченные. Некоторые знающие люди когда-то давно базарили, что вода в нём совсем негодная, поскольку активная и жрать тамошнюю рыбу или раков нельзя… Отсюда до его берега получается, километров с полсотни, или чуть больше. На востоке-то Уральские горы начинаются, а вот на север и на запад это то ли море, то ли озеро тянется на много километров. Один мужик даже врал, что чуть ли не с того места, где раньше Горький был, который Нижний Новгород по-старому… Что на севере делается никто толком не знает. А вот по его южному берегу, с запада, что только не приходит…

– А на западе-то что?

– Сам я туда далеко не заходил. Это в начале, сразу после Зимы, народ туда совался. Хотели хоть чего-нить полезного найтить… Но, говорят, что ни хрена там нет. Практически пустыня – руины да пожарища на много километров, всё разбито вдребезги… А ещё в руинах крысы расплодились, не иначе, как на падали, без счёта… Плюс другое зверьё и люди, которые хуже зверья… Там же, как нам рассказывали, местами до сих пор фонит, и очень сильно…

– А что у вас за деревня? – поинтересовался я, медленно переваривая услышанное. Весёлые у них тут были дела… Выходит, насчёт запаха моря или болота мне вовсе не показалось. И получается, что вследствие атомной войны Предуралье и Урал всё-таки превратились в «приморский курорт», как у нас лжепророчили разные, вусмерть зашуганные глобальным потеплением и сопутствующим таянием полярных шапок шизики?

– Да Ядовино. Ну, то есть до войны так называлось. Вёрст десять отсюда, на юг. Народу осталось сотни три с небольшим, включая баб, стариков и детей. Те, кто до войны жил, и вакуированные. Перебиваемся кое-как…

– Ты сам-то здешний?

– Ага. До войны в колхозе «Путь Ильича» бригадиром у механизаторов был…

– А посёлок Змеищево?

– Ты там был, что ли, служивый?

– Мимо проходил…

– Хорошо что мимо, это место у нас нехорошим считается. Там весь народ от Смертной Чахотки перемёр, когда она только началась, причём весь и очень быстро. И хотя чёрт знает скоко время прошло, туда вааще никто не суётся. Мало ли кака зараза там с прежних времён осталась…

– А власть?

– А чо власть? Кака така власть? Ты сам посуди… Не, ну то есть, когда Длинная Зима кончилась, оно, конечно, стали приезжать какие-то, даже приказы привозили, с понтом, типа от правительства… Хотя нет, погодь, оно как-то по-другому называлось… «Чрезвычайный комитет по восстановлению народного хозяйства», во!

– Стоп! А кто эти приказы подписывал и о чём конкретно они были?

– Так эта ж, подписывала, ну из Политбюра, бля… ну то есть едрит твою… дак как же её… ну, баба, на «Эф», министр культуры, про неё ещё перед самой войной врали, что она в 1961-м пыталась руки на себя наложить…

– Это Фурцева, что ли? Екатерина Алексеевна?

– А ты чо, не в курсе?

– Мы люди военные и сидим на секретной «точке», не подчиняясь никому, кроме инструкций, у нас свои приказы и своё начальство, – вновь осторожно соврал я, стараясь быть убедительным и не перегнуть палку, сболтнув лишнего. Хотя, как ни крути, и я сам, и всё, что я говорю, здесь особого доверия вызывать не может. А как иначе? Раз после атомной войны был (а может, и до сих пор есть) какой-то там «Комитет Спасения», солдат с оружием, который ничего о нём не знает, должен выглядеть крайне подозрительно. Хотя, с другой стороны, означенный властный орган вполне мог оказаться чем-то эфемерным и недолговечным – кто знает, насколько тут всё порушили? Н-да, чувствую, что и дальше придётся врать насчёт амнезии, контузии или что-то типа того…

– Вона как… – простонал мужик, а потом начал надрывно кашлять.

– Ну да, она самая и есть, Фурцева, – продолжил он тем же угасающим голосом, кое-как откашлявшись и не став уточнять, какое именно «у нас» командование и приказы. – Аж Первым секретарём ЦК заделалась, зараза… По крайней мере, подписывалась так… Уж куды Хрущ и остальные мужики с Политбюро делись – у нас никто так и не понял… А Вр. И.О министра обороны в энтом, ихнем Комитете знаешь кто был?

– Кто?

– Ни за что не догадаешься… Этот, который первый космонавт…

– Гагарин, что ли?!