Охота за атомной бомбой

В последние дни перед отъездом Крогеры работали не покладая рук, чтобы на встрече отчитаться о результатах. Хелен удалось завязать дружбу с семьей священнослужителя. Пастор церкви Святого Клементия дал ей рекомендательное письмо, что позволило ей войти в доверие к руководству весьма респектабельного банка "Барклай". С согласия директора Крогеры открыли счет в филиале банка на Стрэнде. Он же помог Крогерам найти хорошего адвоката и финансового советника.

Придя на парижскую встречу, Крогеры просто остолбенели, увидев Бена. Поскольку Питер понимал, что Бен не мог оказаться случайно на этой станции метро, тем более с журналом "Лайф" в левой руке, он все же решил произнести слова пароля: "Кажется, мы с вами встречались в мае прошлого года в Варшаве". Бен дал условленный ответ: "В Риме".

Разумеется, Хелен бросилась в объятия своего наставника, не желая слушать увещевания Питера. Они оба спрашивали себя, почему Бен не предупредил, что присоединится к ним в Лондоне, однако вскоре все прояснилось. Во-первых, по соображениям безопасности, они не должны были знать, что на встречу приедет Бен, даже несмотря на то, что его настоящего имени они не знали. Во-вторых, чтобы не потерять бдительность при выполнении задания за границей, они не должны были расслабляться. В-третьих, существовала вероятность, что в последнюю минуту произойдут изменения и в таком случае, увидев другого человека, Крогеры могли растеряться.

Как и все разведчики, Бен действовал под многими псевдонимами. В действительности его звали Конон Трофимович Молодый, однако в деле № 13 676 он проходит как Перфильев. В Англии он работал под именем Гордон Арнольд Лонсдейл. Мы же знаем его как Бена. Что касается Крогеров, то они шутливо прозвали его Арни.

Молодый был сыном русского ученого, однако детство провел у одного из родственников в Калифорнии, где и выучил в совершенстве английский язык. Вернувшись в Россию незадолго до начала войны, он сражался в рядах Красной Армии, а затем стал работать в разведывательных службах.

Во время встречи с Молодым Крогеры прежде всего хотели сообщить об успехах, достигнутых ими в Лондоне. Кроме того, у Питера были заботы личного характера. Недавно умерла его мать Гершель и он во что бы то ни стало хотел послать весточку отцу. Бен заверил Питера, что Марк (Рудольф Абель) непременно передаст его письмо в Нью-Йорке. Говоря о текущих делах, Бен посоветовал Крогерам свести расходы к минимуму. Он также дал им адреса в Париже и Вене, куда следовало направлять корреспонденцию, написанную симпатическими чернилами.

Несмотря на то, что Крогеры пытались экономить, их расходы постоянно росли. Чтобы не выписывать слишком много чеков, Центр решил снабдить супругов наличными средствами. Потом Хелен получила радиограмму, предписывающую ей вылететь в Берн и встретиться там с курьером из Москвы. Однако она заболела, и вместо нее поехал Питер. Связной передал ему пакет и сказал, что в пакете лежат деньги, спрятанные таким образом, чтобы не вызвать подозрений у таможенников.

Вернувшись в гостиницу, Питер развязал пакет. Способ, каким были спрятаны деньги, вызвал у него улыбку: банкноты были пришиты к внутренней стороне эластичного женского розового корсета маленького размера. Вне всякого сомнения, предполагалось, что Хелен наденет его. Но как должен был поступить Питер?

Оставлять в поясе деньги было опасно. Если бы Питер сказал, что это подарок жене, у таможенников бернского аэропорта сразу же возникли бы вопросы, ведь на поясе отсутствовал ценник и, самое главное, вещь была изготовлена явно не в Европе. Кроме того, это был странный подарок мужа жене. Питер не мог придумать ничего другого, кроме как надеть его на себя.

Не теряя ни минуты, он снял брюки и взял в руки корсет. Растянув корсет до предела, он просунул в него сначала левую, затем правую руку и попытался, извиваясь, словно танцор шимми, надеть корсет через голову. Однако ткань больше не растягивалась. Питер боялся натягивать его силой: корсет мог бы плотно сжать лицо и тогда Питер бы задохнулся. Тогда он решил надеть его через ноги. Кряхтя и пыхтя, он старался медленно натягивать корсет, но ему так и не удалось его поднять выше колен. К сожалению, корсет не имел шнуровки; он был цельнокроенный.

В конце концов Питер нашел решение: он распорол шов корсета, приладил его к животу, соединил оба конца на спине, закрепил все с помощью шнурка, надел брюки, рубашку и застегнул ремень. Затем он стал придирчиво осматривать себя в зеркале: все было в полном порядке, если не считать того, что это снаряжение было неудобным из-за различного рода тесемок, крючков и прочих аксессуаров. В таком одеянии он и отправился домой в Лондон, чувствуя себя не слишком комфортно, зато в полной безопасности.