Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676

Холл. Думаю, что вы меня легко поймете. Причина в том, что я всегда был не согласен с теми, кто считает исторической ошибкой возникновение на карте мира социалистического государства. Вы это знаете. Еще меньше я согласен с теми, кто считает возможным исправить эту ошибку, используя германский фашизм или атомную бомбу. Американская монополия на нее представляет опасность для всего мира. Право монополизации атомной бомбы должно быть разрушено. Я очень надеюсь, что этим разрушительным оружием будут располагать не только Соединенные Штаты, но и Советский Союз. Это создало бы стратегическое равновесие в мировом масштабе: ты не трогаешь меня, а я не трогаю тебя. Как говорят, худой мир лучше доброй ссоры. Надеюсь, что теперь вы понимаете, зачем я хотел встретиться с советскими представителями.

Бек. Да, вы меня опять убедили. Теперь что касается вашей личной безопасности. Мои советские товарищи сказали мне, что вы можете быть абсолютно уверены, что переданная вами научная информация никогда не будет использована таким образом, который мог бы нанести вам ущерб. В интересах самих русских сохранять ее в абсолютном секрете. Ваше настоящее имя будет известно только мне и еще одному советскому представителю. Меня также попросили передать вам их заверения в том, что помощь, которую вы окажете Советскому Союзу, никогда не будет использована во вред Соединенным Штатам.

Холл. Это порождает у меня доверие и надежду.

Бек. Мне также поручили передать вам, что они готовы в случае необходимости оказать вам материальную помощь.

Холл. Ради Бога, никогда не говорите об этом! Я готов сотрудничать с ними только по гуманным соображениям, а не за деньги.

Бек. Отлично. Теперь займемся мерами безопасности на предстоящие встречи.

Он проинструктировал Холла в отношении мер конспирации, предупредил его еще раз о том, что в интересах личной безопасности он должен держаться подальше от русских и вообще незнакомых людей.

— Советская сторона, — продолжал Бек, — будет очень благодарна вам за предоставляемую ей информацию. И если вы намерены и впредь держать Советский Союз в курсе атомных дел в Лос-Аламосе, а мы очень заинтересованы в этом, то надо подумать, как нам установить с вами связь. Кто, где и как должен получать от вас документальные материалы?

— Моим связником может быть только мой друг Сэвилл Сакс. Я сам договорюсь с ним обо всем этом. Он может приехать ко мне в январе, но не в Лос-Аламос, а в Санта-Фе. Только там я смогу передать ему новую информацию. Когда именно и где мы сможем встретиться, мы решим с ним завтра.

— Но если только он один будет встречаться с вами, то это может вызвать вполне обоснованные подозрения. Чтобы этого не было, давайте сразу условимся о том, что на встречу с вами может приехать после Сакса и другой человек — надежный и хорошо обученный конспирации. А чтобы он мог легко узнать вас, позвольте мне сфотографировать вас.

Холл без колебаний согласился. Бек принес фотоаппарат из другой комнаты и сделал несколько снимков.

— Условия вашей встречи с ним и под каким предлогом он выйдет на вас, — продолжал Бек, — я имею в виду пароль и отзыв на него, а также внешние приметы связника, — об этом сообщит вам в январе ваш друг Сакс. Кстати, дайте мне на всякий случай его координаты — телефон, место работы и жительства.

После того как Холл выложил Беку все данные на Сэвилла Сакса, они распрощались и больше не встречались.

* * *

На другой день Тед Холл встретился со своим другом Сэви и рассказал ему о состоявшемся разговоре с военным обозревателем Сергеем Курнаковым. Они обсудили сложную проблему передачи информации из Лос-Аламоса, потом вдруг Холл заявил, что Сэви должен все же связаться с более влиятельным человеком из консульства, чем журналист из газеты «Русское слово». Снабдив Сакса новой подборкой материалов по атомной бомбе для весомости его беседы с другим советским представителем, Холл в тот же день направил его в генеральное консульство СССР.

Дежурный этого дипломатического учреждения связал Сакса с Яцковым, после чего они уединились в приемной консульства. И пока американец рассказывал о себе, разведчика больше всего беспокоили мотивы, побудившие двух неустойчивых еще по характеру молодых людей обратиться в генконсульство к агенту Беку. Для Яцкова, несмотря на то, что он уже знал многое из их биографических данных, оба представляли серьезную дилемму: кто они на самом деле — как проверить их, вдруг это случайные люди с улицы, которых могли использовать американские спецслужбы в качестве подставы для советской разведки.

— А кто надоумил вас обратиться в наше ведомство? — поинтересовался у Сакса Яцков.

Сакс. Никто. Тед сам пришел к этому после девяти месяцев работы в Лос-Аламосе. Приехав в Нью-Йорк, мы дважды по нескольку часов обсуждали этот сложный политический и глубоко моральный акт. Мы понимали, на что идем, и хорошо представляем себе, что будет с нами, если нас разоблачит ФБР.

Яцков. И что тогда будет с вами?

Сакс. Нас обвинят в предательстве и выгонят с работы.

Яцков. Тогда почему вы все же решились на этот опасный поступок?