Охота за Чашей Грааля

– Ты, брат, наверное, прав, – согласился Владимир, – Ягайло – это продажная шкура. Он, думаю, только обещает. Если дело дойдет до сражения, я оставлю часть своих людей, и мы его встретим. Но с татарвой надо кончать. Щас самое время. У нас силенка есть. Его мы уже били. Да еще, брат, побьем! Эх, руки даже зачесались! – Владимир трет руки. – Я, как чувствовал, полки свои собираю.

– Пущай в Коломну идут, – сказал Дмитрий.

– А что, удобное место? – заметил Владимир.

– Даа… – как-то задумчиво произнес Дмитрий.

Владимир это заметил.

– Что с тобой, брат?

– Да… понимаешь, боюсь, соль забыли отправить! Эй!

Дверь отворилась.

– Внука ко мне! – приказал Дмитрий.

Когда дверь закрылась, он сказал:

– Жаль мне Нестерко… уж сильно болен. Но хорошего себе подобрал помощника.

Дверь отворилась, просунулась голова дьяка:

– Звал, князь?

– Соль-то отправили?

– Отправили, извольте не беспокоиться, князь. Я еще велел сто мешков муки отправить.

– Давай следи! – довольный ответом, проговорил князь.

– Готовишься, вижу! – заметил Владимир.

– Готовлюсь, – ответил Дмитрий. – Вот, думаю к преподобному съездить.

– Это обязательно нужно, – поддержал Владимир.

В это время в светлицу с улицы стали врываться какие-то звуки, точно море шумит. Затем они переместились в проход.

– Не пущу, – слышен визг дворского.

Князь открыл дверь.

– Ето еще что?

– Да…

Но дворского оттолкнул здоровеный мужик. Сняв шапку, он низко поклонился и загудел, как эрихонова труба:

– Чей-то он не пущат, князь. Мы хотим пойтить матушку свою Русь защищать. Мы, смерды, окломя топоров да кос, у нас ниче нет. Дай нама оружие, князь!

– А много вас?

– А ты глянь во двор, – хитровато произнес мужик.

Владимир подскочил к окну.

– Полон двор, – сообщил он.

Дмитрий чешет затылок:

– Мндаа! Хде я вам возьму столь оружия? А? – и посмотрел на Владимира.

– У татар будем брать! Так, мужики?

Мужики переглянулись.

– Ну, че, – сказал один из них, – надоть – возьмем!

– Вот и хорошо. А щас… – Дмитрий подошел к мужикам, обнял их за плечи. – Пошли к народу! – сказал он.

Его выход был встречен криками радости:

– Князь! Веди нас на супастатов!

Дмитрий поклонился народу.

– И поведу! Всю Русь поведу на врага.

– Все и пойдем! – орет народ.

Князь подымает обе руки, толпа стихает.

– Благодарю, дети мои, за то, что любите землю свою. Не отдадим ее вражине!

– Не отдадим! – опять орет народ.

– Хватит пить с нас кровушку!

– Хватит! – подхватывает толпа.

– Князь! – раздается чей-то громовой голос. – Мы все пойдем! Все!

– Слава князю! Слава Дмитрию!

Придя в хоромы, Владимир заметил:

– А ведь придут!

– Да, – с радостью в голосе ответил Дмитрий, – с таким народом нельзя не победить!

– Любят они тебя, князь! – смеется Владимир.

А в хоромах Пожарского и Кобылы и плач и напутствие: «Не посрамите, дети, рода нашего славного!».

– Цыц, вы, бабы! Че орете, как на похоронах!

Это провожают старших Василия Пожарского и Федора Кошку.

Расставшись с Федором, Кобыла заспешил к Пожарскому.

– Андрей, проводил я свойво, – говорит Кобыла, стараясь сделать голос бодрым.

– И я свойво, – отвечает Пожарский.

– А мы-то че? А? – Кобыла смотрит на друга. – У ся в хоромах отсиживаться будем?

– Нет, друг, я еду… – Пожарский замялся.

– Куды, не спрашиваю, знаю, по делу. И я с тобой!

– Тогда, дружбан, собирайся. Завтра в дорогу!

А у Мамая – смотрины. На высоком холме со своими мурзами стоит хан. А внизу, от края и до края, протянулись ряды его войска. Да кто одолеет такую силу! Не было ее такой даже у самого Батыя. Довольный, теребит бородку старшина генуэзских купцов. Несмотря на жару, на нем черный аксамитовый костюм с приколкой на груди из огромного сверкающего бриллианта. Хан косится на этот камень. Еще бы! За него можно купить половину армии, что сейчас стоит перед ними. Старшина гордится, что и их деньги влились в эту армаду. Он – почетный гость, стоит рядом с ханом.

– Ну, – довольный, смотрит на него хан, – видишь?

– Вижу. Все могучий! Но… для нас, купцов, не важен звон монет, важно, чтобы они были в твоем гамаке.

Хан намек понял и не без высокомерия произнес:

– Русские упадут передо мной на колени, как только увидят эту мощь, – и обвел войско рукой.

А смотрины продолжались. Теперь очередь была за шаманами. Их было столько, что из них получился бы хороший конный отряд. Главный шаман, толстый, медлительный татарин с шапкой из волчьей, с оскалом, головы. Это означало, что они, воины, как волки, могучи, бесстрашны и стремительны будут в нападении на своих врагов. В его руках огромный бубен. Он ударил в него и началось: кто поднимает руки к нему, кто катается по земле, кто бьет ее кулаком, кто целует… Закончилось все это принесением жертвы. Это был белый конь. Считалось, что, если конь, после того как главный шаман чиркнет по его горлу острейшим ножом, упадет на колени, а потом свалится на бок, то это означало полную победу над врагом. А если конь не упадет, а сделает попытку убежать, это плохо.