Охота за головами на Соломоновых островах

Все, что должно было сделать наше путешествие на «Матараме» выгодным: семьдесят с лишком белых пассажиров, самая любезная в мире благожелательность окружающих, добряк шотландец в качестве капитана, портретом которого он один не восхищался, — все это (независимо от упомянутых мною естественных трудностей) практически превратилось в ноль, настолько пассажиры были перепуганы событиями на Малаите.

Начать повествование о событиях можно, лишь познакомив читателя с жителями Малаиты. Мы сами знали их только по книгам, когда, ничего не подозревая, погрузились на борт «Матарама». Такое признание не является выигрышным в рассказе о событиях, едва не превративших в бессмыслицу весь наш замысел путешествия по Меланезии; но, по крайней мере, мы поделимся с читателем скудным запасом знаний, которым владела экспедиция.

Малаитяне, как и прочие обитатели Соломоновых островов, являются меланезийцами, а следовательно, должны были стать моделями для наших зарисовок. Готовясь к экспедиции, мы узнали, что между малаитянами и их соседями со смежных островов существует некоторая разница. Малаитяне более энергичны и подвижны, а потому считаются на островах наилучшими рабочими кокосовых плантаций.

Возможно, что эта разница объясняется отдаленной примесью полинезийской крови.

Остров Малаита расположен в восточной части Соломоновых островов и находится по соседству с правительственной резиденцией, но его внутренние районы остались неисследованными и не контролируются властями. На Малаите проживает от шестидесяти до ста тысяч человек, не считая тех, кто разбросан по плантациям других островов.

Вот все, что нам было известно. Но все прочитанное ни в какой мере не могло сравниться с тем, что мы услышали о малаитянах на второй день нашего путешествия. Всего лишь неделю назад малаитяне горной деревушки Синаранго уничтожили целую группу представителей администрации.

Случай в Синаранго не имел к нам никакого отношения, поскольку деревушка расположена в глубине острова, куда мы не имели нужды, а тем более желания отправиться. Убийство отдельного человека не могло взволновать ни островное начальство, ни белых плантаторов, ни даже редакции южных газет. Одиночные убийства белых людей происходят в Меланезии повсеместно, но вовсе не так часто, как в цивилизованных странах., Массовость совершенного убийства — вот что взбудоражило всех и вся; ничего подобного не происходило на островах южных морей на протяжении многих лет.

Маргарет и я не читали перед отъездом ни одной газеты и узнали о новостях, когда погрузились на «Матарам», а наши драгоценные доллары уже переместились в карман пароходной компании, которая, право же, могла предупредить о происходящем. Когда известия о событиях дошли до редакций газет, то обычно сдержанная австралийская пресса в сильных выражениях писала о «резне», «восстании» и о том, что Соломоновы острова находятся в «состоянии войны».

Между тем острова, к которым мы приближались, видимо, действительно вступили в войну. Австралийский крейсер «Аделаида» направился в район островов, а местные плантаторы в ожидании прихода крейсера организовали волонтерские сухопутные силы. Это объяснялось тем, что здесь не существует постоянных вооруженных сил, а местная полиция по иронии судьбы целиком состоит из малаитян. Немедленно вслед за нами вышел в плавание угольный транспорт, представлявший собой топливную базу «Аделаиды», а на борту нашего «Матарама» находился морской офицер, опоздавший к отплытию крейсера. Присутствие офицера вызывало общие разговоры на тему, что будет делать в районе боев художественная экспедиция. Ответить на это не мог даже всезнающий капитан «Матарама», которому за двадцать пять лет плавания по островам не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.

На борту «Матарама» царила своеобразная атмосфера, которую мне трудно описать, так как она британского, а не американского происхождения. Создавшееся у нас впечатление в гораздо большей степени объясняется нашими ощущениями, чем фактически услышанным. Там, где мы, американцы, подняли бы шум и бесконечные разговоры, как это мы делали во время собственных и чужих войн, британцы плотно сжали губы над фальшивыми зубами и выжидали. Но и они все время принюхивались, чем пахнет, и слушали все сообщения по радио, а за обеденным столом обменивались краткими комментариями, более похожими на вопросы, после которых наступало выразительное молчание и рассматривание друг друга. Видимо, они не понимали, какой будет дальнейший ход событий.