Охота за квартирой (СИ)

   - О, нет! - воскликнула Стася. - Похоронив Мишу, я долго хранила ему верность, а потом снова вышла замуж. Правда, мой второй брак нельзя назвать настоящим браком, скорее, это была благотворительность. Господин Дроздянский женился на мне уже стариком, и я скрасила остаток его дней, ухаживая за ним, как за ребенком. У нас с Мишенькой не было детей, а уж с Дроздянским и быть не могло! Мы даже спали в разных постелях... В общем, четыре года после гибели Мишеньки прожила, как монахиня, даже в браке...

   Стася замолчала, а я уже сгорал от нетерпения, возбужденный до безумия близостью с ней во время танца, прикосновением к ее руке и шампанским. При всем моем уважении к памяти ее покойных мужей, я думал только об одном - когда же кончится это мучительное испытание.

   - Дроздянский был не бедным человеком, - вздохнув, произнесла Стася, - и в благодарность оставил мне все свое состояние - этот домик, и кое-какие деньги. А все остальное я заработала сама, вот этими руками! - Стася смахнула слезы, рассмеялась и неожиданно обвила мою шею. - Но я ведь молодая, здоровая женщина! Как ты считаешь, Орест, имею я право на личную жизнь?

   - Еще как имеешь, - тут же отреагировал я, крепко обхватив ее и прижимая к себе.

   Мы снова закружились в танце, незаметно переместились в спальню, и там, наконец, свершилось то, что должно было свершиться. Надо ли говорить, что свой мобильный телефон я предусмотрительно отключил.

   Стася кричала, стонала в моих объятиях, и, кажется, я сам стонал и кричал, поскольку такой страстной и ненасытной женщины у меня давно не было. После безумной нашей любви я с сочувствием думал - как же тяжело пришлось моей бедной Стасеньке! Воистину, это неоправданный героизм и самоотречение - столько лет хранить верность погибшему мужу, потом ухаживать за каким-то стариком, пусть даже богатым и благородным, а по ночам тайно укрощать свою трепещущую плоть. Наверняка она ведь это делала, а что же ей бедной оставалось?

   Я с наслаждением смотрел на прекрасное, расслабленное тело Стаси. Нет, такая женщина достойна лучшей участи, чем быть безутешной вдовой.

   Совсем разомлевший, я чуть-чуть понежился на шелковых простынях в роскошной постели своей роскошной любовницы, потом встал и пошел в ванную, чтобы немного освежиться. Мне еще предстояло вернуться домой. А надо ли возвращаться? - подумал я. - Перед Юлькой как-нибудь отоврусь. Ну да, тайник! А может быть, черт с ним, с тайником? Ну, проберусь я в Юлькину квартиру следующей ночью, никуда ни квартира, ни тайник, ни Юлька не денутся...

   Когда я вышел из ванной, свежий, довольный, полностью отрезвевший, мое внимание неожиданно привлекла одна вещь в коридоре. Это был очень красивый резной секретер, инкрустированный перламутром. Интересная, необычная вещица. На секретере стояли какие-то антикварные предметы, а среди них - фотография в черной рамке. С фотографии на меня смотрел человек неприятным, тяжелым взглядом. Мне почему-то показалось, что где-то уже я видел этого человека. Я взял фотографию, поднес ближе к свету, стал внимательно разглядывать, напрягая память, и вдруг вспомнил - почти такое же лицо было на фото в распечатке, полученной от Маши! Титульный лист уголовного дела! Ничего себе сюрпризы. Я был в недоумении. Что это - случайное сходство, или один и тот же человек? Но какое отношение моя возлюбленная, шикарная, богатая деловая женщина, может иметь к уголовнику Кольке Загоруйко? Нет, это какая-то ошибка.

   - А, вот ты где! - раздался у меня над ухом голос Стаси.

   Я вздрогнул от неожиданности. Она подкралась бесшумно, как дикая кошка, и, накинув прозрачный пеньюар на свое великолепное, бронзоватое от загара тело, стояла рядом со мной.

   Я попытался обнять ее, но она отстранилась.

   - Я уж думаю - куда ты пропал. Не утонул ли в ванной? - шутливо спросила она, не отрывая взгляда от портрета в моей руке.

   - Да вот, разглядывал твой секретер, увидел фотографию. Такое выразительное лицо... - плел я, не желая раскрывать истинную причину своего любопытства.

   - Да, у него было удивительное лицо, - драматически произнесла Стася, и снова я увидел, как ее глаза увлажнились. - Этой - мой брат, Николай, добрейшей души и кристальной порядочности человек. Жаль, погиб слишком рано...

   Я не стал расспрашивать, когда и отчего погиб ее брат, не желая проявлять бестактность. Скорее всего, это случайное сходство, и я своими вопросами могу разбередить еще одну рану в душе бедной женщины. Тем не менее, настроение мое почему-то изменилось, и я стал торопливо собираться домой.

   - Останься, - властно произнесла Стася, целуя меня в губы и снова увлекая в постель.

   Я с трудом заставил себя вырваться из ее объятий.

   - Прости, дорогая, но я обязательно должен быть дома. Мне необходимо переодеться, взять кое-что для работы.

   - Что ж, поезжай, - обиженно сказала Стася.

   - Но мы ведь увидимся завтра? - в ответ произнес я.

   Она странно усмехнулась.

   - Конечно. Теперь мы будем видеться очень часто!

   Пока я одевался, она быстро сказала кому-то по мобильному телефону - "выкати машину, отвезешь моего гостя".