Охота за общаком

И до того она была прекрасна в этот момент, что Митя, не выпуская леску из руки, шагнул вперед и быстро поцеловал ее. Хотел в губы, но Лариса успела подставить щеку.

— Что это было? — поинтересовалась она, отступив назад.

— По… поцелуй, — пробормотал он, смешавшись.

— Я поняла, что поцелуй. Только совсем не похожий на дружеский.

— Братский, — предложил вариант Митя и улыбнулся. — Кофе хочешь?

— Я заварю, — быстро кивнула Лариса и улизнула.

Оставшись один, он помрачнел. Было ясно, что она воспользовалась возможностью не оставаться с ним наедине. Значит, не любит? Или он настолько ей противен?

Но вернувшаяся Лариса не только протянула ему чашку с дымящимся кофе, а и сама чмокнула его в щеку.

— За что? — приятно удивился Митя, расплывшись в дурацкой улыбочке.

— За то, что ты хороший, — ответила она просто.

— А…

— Ш-ш! — Лариса прижала ладонь к его губам. — Давай больше не будем об этом. Такие разговоры все портят. Нам ведь хорошо вместе, правда? Почему мы не можем просто пить кофе и радоваться жизни?

Митя почувствовал себя героем какой-то дешевой мелодрамы, где все говорят штампами и действуют по шаблону. Это был Ларисин способ отгородиться от реальности. Ей так хотелось. Ей было так проще.

— Можем, — вздохнул Митя, поднося чашку к губам. — Давай радоваться.

— А где твоя леска? — спросила Лариса.

— Вот так номер. — Он растерянно посмотрел на свою пустую пятерню. — Даже не заметил, как выскользнула.

— Ну и хорошо.

— Теперь на ужин у нас опять горошек с бычками в томате…

— Переживем, — сказала Лариса. — Мне не нравится смотреть, как вытаскивают из воды рыбу, а потом она умирает.

— Бычки тоже не сами себя консервируют, — напомнил Митя.

— Знаю. Но это разные вещи.

— Не вижу логики.

— Мне не нужна логика, чтобы чувствовать, что мне нравится, а что нет, — отрезала Лариса.

Она была женщиной. И Митя очень ее любил.

— Я сам не очень люблю рыбалку, — признался он.

— А охоту?

— Не мое, — покачал он головой. — Никогда не охотился.

— Это хорошо, — решила Лариса. — Тогда тебя можно будет отпускать гулять по лесу.

— Запросто, — улыбнулся Митя. — Я никого там не обижу. Ни зверей, ни птиц, ни…

Он выразительно посмотрел на нее, а она сделала вид, что не замечает этого. Облокотилась на поручни и стала пить остывший кофе.

— Уж лучше будем ходить на рыбалку, — сказала она. — Обожаю запах прелой листвы. Только от него бывает так грустно… вспоминаешь, что все проходит.

— Не все, — возразил Митя.

— Все, — сказала Лариса печально. — Я не верю в бессмертие. Листья гниют. Грибы пожирают черви. Людям было страшно, и они придумали себе душу.

— Как-то мы разговаривали с Русланом на эти темы. Он прагматик, ты знаешь. Должен все пощупать собственными руками, разобрать и собрать, чтобы самому все увидеть. Доверяет исключительно фактам и логике.

— И что Руслан? — заинтересовалась Лариса.

— Я сказал, что не верю в мистику, да и в существовании Бога сомневаюсь, — ответил Митя. — А он меня очень просто переубедил.

— Как?

— Посмотрел вокруг и спросил: «Тогда кто все это создал?»

— А ты?

— Ну, стал лепетать что-то про большой взрыв, — усмехнулся Митя. — А он рассказал мне про принцип бритвы Оккама. Там говорится, что правильное объяснение всегда строится на использовании наименьшего числа предположений. Для того чтобы поверить в божественное происхождение мира, нужно допустить только существование самого Бога. Теперь возьми атеистов. Им приходится как-то увязывать существование пространства, материи и много всего другого. Получаем слишком неестественную и шаткую конструкцию.

Закончив мысль, Митя шумно выдохнул и провел тыльной стороной запястья по взмокшему лбу.

— Не привык толкать речи, — пробормотал он неловко. — Не подумай, что рисуюсь перед тобой, Лариса. Просто хотелось тебя переубедить. Трудно жить, если не видишь в этом смысла.

Лариса внимательно смотрела на него и молчала. Так длилось не менее минуты. Наконец она качнула головой, усмехнулась и сказала:

— Признаться, ты меня удивил, Митя. Приятно удивил.

— Ты меня за идиота принимала? — нахмурился он.

— Нет, конечно нет! Я просто не знала, что ты задумываешься о подобных вещах.

Митя посмотрел ей в глаза. В его душе зажегся новый луч надежды.

— Может быть, раз твое мнение изменилось к лучшему, ты позовешь меня к себе?

— Может быть, — уклончиво ответила Лариса.

— Если для меня не найдется кельи, я готов спать прямо на земле. Даже зимой. Потому что…

— Ставим точку, Митя! Не заставляй меня лгать, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул он.

Забрав у него чашку, Лариса отправилась к камбузу. Если бы она оглянулась, то увидела бы, как много затаенной боли в его взгляде. Но она не оглянулась.

XXXVI

Ночное море лоснилось, как будто по его поверхности разлили нефть. Черная вода неохотно расступалась перед шхуной и расходилась волнами, на которых плясали отражения звезд, похожие на рассыпанную мелочь.