Охота за островом

Через некоторое время, однако, ветви кончились, а почва по-прежнему оставалась достаточно твердой, чтобы выдержать слонобыка. Очевидно, далеко не каждый местный лес имел болото в центре. Наконец движение замедлилось и остановилось. Подошедшие туземцы поставили землян на ноги, и пленники увидели центр поляны. Эмили вскрикнула, Роберт закусил губу.

Коррингартцы были здесь — вернее, то, что от них осталось. Восемнадцать копий, воткнутых в землю остриями вверх, образовывали круговой частокол вокруг центрального столба. Каждое копье поддерживало в стоячем положении тщательно очищенный от мяса скелет — хотя и явно не человеческий, но гуманоидный. Лишь головы, насаженные на наконечники копий, не были очищены от кожных покровов — высохшие и сморщенные, они выглядели еще более жутко, чем головы живых коррингартцев. У ног каждого скелета лежали еще головы — возможно, они принадлежали тем, кого не удалось взять живыми, или же число 18 имело для племени какое-то ритуальное значение. Скелеты и отдельные кости этих коррингартцев вместе с изодранной униформой, разломанными бластерами и разбитыми приборами были свалены в кучу у подножия столба. Вся эта куча выглядела обгорелой, и лишь наверху ее выделялись еще не тронутые огнем пробитые шлемы и изувеченные бластеры землян, а также ранец Эмили. Столб имел почти четыре метра в высоту; в верхней его части были проделаны девять сквозных горизонтальных отверстий, на разной высоте проходивших через центр. В каждое такое отверстие была продета крепкая прямая палка, концы которой торчали из столба на три фута в каждую сторону, напоминая спицы колеса; на концы палок были насажены деревянные бруски. Роберт окинул безнадежным взглядом искореженное оружие; в этот момент тупая страсть туземцев к разрушению злила его даже больше, чем их жестокость. «Впрочем, — подумал он мгновение спустя, — это не так уж и глупо. Вещь, предназначения и устройства которой ты не понимаешь, гораздо безопаснее уничтожить, чем пытаться использовать. В этом туземцы мудрее землян, хватающихся за любую опасную игрушку. Черт бы побрал всех достойных противников в мире! Вот сейчас бы прыгнуть, пару раз перекатиться — и бластер был бы у меня в руках…»

Еще несколько аборигенов вскарабкались по ременным петлям на спины слонобыков и втащили наверх пленников. Животные подошли вплотную к столбу с разных сторон. Роберта и Эмили подвесили за руки на противоположные концы одной палки. Слонобыки отошли в сторону, зато появились туземцы с охапками травы. Они свалили траву под ногами землян; один из воинов высек двумя камнями искру и зажег факел. В этот момент солнце, прекрасно видимое отсюда благодаря уходящей на запад прямой просеке, коснулось земли. Туземец с браслетами из желтых зубов на всех шести конечностях — очевидно, шаман или вождь — подал знак. Воин поджег траву. Туземцы разбрелись по поляне, садясь или опускаясь на средние конечности в предвкушении долгого зрелища. Музыканты затянули новую мелодию, тоскливую и протяжную, с резкими диссонирующими нотами; очевидно, она имела целью увеличить страдания обреченных.

Трава разгоралась медленно и давала удивительно мало дыма, так что пока дискомфорт землян ограничивался лишь неудобной позой, но пилот понимал, что туземцы в своей первобытной жестокости специально предусмотрели это — пламя должно увеличиваться постепенно.

— Роберт! — воскликнула Эмили тоном, которым в менее просвещенные времена обращались к богу. — У вас должны быть какие-то идеи!

— Увы, никаких, — мрачно отозвался пилот. — Если бы не эти бруски, можно было бы раскачаться и сорваться с палки. Но и в этом случае нас бы тут же подвесили обратно, и хорошо еще, если не вниз головой.

— Ну почему эти ублюдки такие тупые! Неужели нельзя с ними договориться? Цивилизованный человек может столько предложить дикарю…

— Только не такому, как эти. Им не нужны ни стеклянные бусы, ни бластеры. Все чужое может быть опасным, все опасное должно быть уничтожено. Принцип простой, но эффективный.

— Но ведь должен быть какой-нибудь выход!

— Кто вам это сказал? Безвыходные положения встречаются на каждом шагу, а в Дальнем космосе тем более. Как сказал в старину один остроумный человек, жизнь ничем хорошим не кончается.

— Но, Роберт, я не хочу умирать!

— Я тоже, если вас это хоть немного утешит.

Эмили снова начала всхлипывать. Роберт кусал губы, пытаясь укротить ужас, бившийся в нем под маской внешнего спокойствия. Он пытался отвлечься, переключить сознание на решение какой-нибудь задачи… вспомнить нерешенную головоломку… придумать оригинальный каламбур… не лучше ли поискать выход? Но ведь его действительно нет, выхода. Внизу больше сотни вооруженных туземцев — а их всего двое, они связаны, их головы не защищены… Нет, нет, нет! Если ничего не приходит на ум, задачу надо выдумать. Например, мат в три хода, где решение начинается с жертвы ферзя. Черного короля, конечно, поместим в центр доски — так больше вариантов… и вообще побольше фигур, чтобы жертва была неочевидной… Проклятое слово «жертва»! Опять все сначала…