Охота за островом

– Утверждение спорное, – возразил Роберт. – Вот вы, полагаю, не захотели бы получить часть вашей дочери? Разумеется, это не угроза, а лишь отвлеченный пример. Итак, вы принимаете мои условия? Нет? Мне очень жаль, мистер Клайренс, – Уайт медленно закрыл рот. В этот миг он почти не сомневался, что сделает это – слишком велика была его злость на Клайренса. Дело было даже не в том, что тот торговался из-за собственной дочери – пилот на его месте был бы ничуть не щедрее; дело было в том, что из-за этого рушились блестящие планы Роберта, которые он считал уже почти воплотившимися. К черту! Он зашел слишком далеко, чтобы отступать. Зубы сжали ампулу.

– Подождите! – закричал Клайренс. – Вы получите свой остров... не спешите радоваться, – добавил он, заметив хищный блеск в глазах пилота. – Получите не на полторы жизни, а только на год... пока. Если за это время Эмили будет возвращена, остров ваш. В противном случае контракт будет расторгнут. Это может произойти и до истечения года, если будет доказано, что моя дочь мертва... или не может быть возвращена домой по не зависящим от ее воли причинам.

– Два года, – немедленно потребовал Роберт, хотя и не думал, что переговоры о выкупе затянутся так сильно.

– Хороша же ваша информация, раз вы отводите столько времени на поиски!

– Просто не хочу, чтобы вы затягивали их искусственно, – пожал плечами Уайт. – Не забывайте, ампула еще у меня во рту.

– Хорошо. Два года. Сейчас компьютер выдаст экземпляры контракта. Вот. Подписывайте.

Роберт внимательно прочитал текст и расписался, не забыв получить у компьютера подтверждение, что контракт зарегистрирован государственной нотариальной сетью.

– Ну, а теперь вы сунете голову в брэйнсканер?

– Ну нет, я совсем не хочу, чтобы в моих мозгах копались и выясняли вещи, не имеющие прямого отношения к делу. Для подтверждения правдивости моего рассказа хватит и детектора лжи – современные модели дают стопроцентную гарантию.

Под контролем этого прибора Роберт поведал обо всем, что знал, опуская некоторые подробности, которые могли бы слишком возмутить Клайренса как отца, хотя и были бы им оценены, как бизнесменом. Миллиардер понял, что заключил невыгодную сделку: не сегодня-завтра коррингартцы сами выйдут на него с предложением о выкупе. Но контракт есть контракт...

– Надеюсь, эта сделка не принесет вам удачи, – сказал он, пока техник отсоединял датчики.

– Надеюсь, что вы напрасно надеетесь, – ответил Роберт. – Знаете, я теперь отношусь к вам куда лучше, чем вы ко мне. Я убедился, что миллиардеры тоже способны приносить пользу, – он направился к двери.

– Стойте, Уайт! Объясните свой ответ на последний вопрос.

– Что-нибудь не так? Меня спросили, утаиваю ли я важную для возвращения Эмили информацию, я ответил – нет, и прибор признал ответ правдивым.

– С коэффициентом 0.74.

– Все, что выше 0.7 – правда.

– Но другие ваши ответы шли с коэффициентами выше 0.9!

– Не знаю. Возможно, моя неуверенность из-за того, что прошло уже несколько недель...

Но на самом деле Роберт понял, почему коэффициент получился низким: машина уловила его сомнения в том, что похищение Эмили вообще устроено ради выкупа...

65

Эмили не видела неба и вообще открытого пространства с того момента, как имперские десантники затолкали ее в катер – все это время она находилась в запертых помещениях без окон, сперва в каюте звездолета, потом, на протяжении нескольких часов – в отсеке большого флаера и, наконец, в своей теперешней камере, куда ее доставили прямо из крытого ангара. Она не имела даже отдаленного представления, где находится, расположена ли ее тюрьма на планете или в космосе. Гравитация чуть превышала земную; но это могла быть центробежная сила на вращающейся станции или даже инерционная сила, возникающая при полетах в транспространстве. Со временем, впрочем, Эмили убедилась, что никуда не летит; в пользу этого предположения говорили и размеры тюрьмы, слишком большие для космического аппарата – путь от ангара до камеры состоял из нескольких спусков на скоростных лифтах и переходов по туннелям.