Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР

Остальная часть разговора свелась к обсуждению деталей бегства через Австрию в Чехословакию и далее в Советский Союз. Вольф не считал необходимым скрывать свой отъезд в СССР от Джима, прекрасно понимая, что находится под колпаком у ЦРУ. И он поэтому поехал кружным путем. Поэтому же свой отъезд за шесть дней до объединения он обставил так, чтобы, во всяком случае, на территории Германии его сопровождали свидетели: тесть и один из сыновей. Сам Вольф ехал в собственной «Ладе», которую вел его тесть Гельмут Штингль, а его жена на «вольво», за рулем которой и был сын Вольфа. Австрийско-немецкую границу и затем границу Австрии и Чехословакии в районе Карловых Вар он миновал без приключений. Из Австрии Вольф написал Горбачеву. Письмо было датировано 22 октября 1990 года, и поводом было присвоение Горбачеву Нобелевской премии мира. Вольф напомнил Горбачеву о своих заслугах в деле обеспечения руководящих органов СССР «постоянным притоком надежной и цельной информации». И он обрисовал советскому лидеру свое безвыходное положение, в котором он сейчас оказался, преследуемый в том числе и за помощь Советскому Союзу. Ответа от Горбачева Вольф не получил. Но тому было, конечно, не до бывшего руководителя спецслужбы пусть когда-то дружественного и братского, но уже фактически бывшего государства. Тем более что еще в Архызе Горбачев дал недвусмысленный ответ по поводу всех своих бывших соратников. К сожалению, на тот период времени Вольф не знал об этом. К тому же Горбачев, если верить его помощнику Анатолию Черняеву, тогда готовился к визиту в Испанию, а завершающийся 1990 год, как отмечает тот же Чернявин в своем дневнике, «стал поистине трагичным и для страны и для Горбачева. Стало совершенно ясно, что великая и благородная идея — увести страну из сталинского тоталитаризма и построить некое новое, действительно народное общество — оказалась невостребованной»[97]. Горбачеву было не до Вольфа.

Вольф воспользовался условиями связи, которые ему предоставил Новиков. «Спустя два дня, — пишет Вольф в своих воспоминаниях, — русский курьер ожидал меня и Андреа на венгерской границе и проводил нас через Венгрию и Украину в Москву».

Вольф недолго пробыл в Москве. Что что-то не так, он понял во время встречи с Шебаршиным. Он пишет: «Моему хозяину было крайне неприятно, что его служба не смогла добиться у президента действенной поддержки для друга. Странным мне показалось то, что Владимир Крючков, тогдашний председатель КГБ, передал мне через Валентина Фалина привет и рекомендацию ни в коем случае не возвращаться в Германию». Для опытного во всевозможных интригах Вольфа стало ясно, что в Кремле были различные мнения относительно его нахождения в Москве. С одной стороны, прошлое Вольфа обязывало Москву предоставить ему убежище. Но с другой стороны, советское руководство рассчитывало на укрепление своих контактов с объединенной Германией и, главное, на финансовую помощь со стороны германского правительства. И пребывание Вольфа, на которого уже было заведено уголовное дело, по мнению некоторых чиновников из окружения Горбачева, могло этому помешать. Как отмечает Вольф в своих воспоминаниях[98], «таким образом, получалось, что друзья из КГБ, которые прежде читали по глазам и исполняли любое мое желание, теперь в ответ на вполне определенные пожелания не говорили „нет“, а просто молчали».

Рекомендации Крючкова Вольфу о невозвращении в Германию, которые могут вызвать недоумение у читателя, скорее всего, были связаны с планировавшимся путчем. Вольф прибыл в СССР за шесть дней до объединения Германии или за 9 месяцев до выступления путчистов. Видимо, Крючков уже тогда участвовал в переговорах по захвату власти в СССР и рассчитывал на его успех, и тогда ситуация с предоставлением Вольфу убежища могла коренным образом измениться. Как известно, чрезвычайное положение в России члены ГКЧП, в состав которого входил и Крючков, объявили 18 августа 1990 года.

Судя по всему, окончательное решение о возвращении в Германию Вольф принял после неудавшегося госпереворота, организованного Крючковым. Вероятно, Вольфу был ясен дальнейший сценарий событий, который повторял бы события в ГДР с единственным исключением, что для СССР наступал не период объединения с более влиятельным и богатым соседом, а период распада. Вольф записал в своих воспоминаниях: «В конце августа я обратился к Шебаршину, который возглавил КГБ после арестованного Крючкова. Он выглядел крайне усталым и очень напряженным, но участливо выслушал, что я ему сообщил, и сказал с жестом, выражавшим беспомощность: „Миша, ты сам видишь, что тут происходит, ты всегда был для нас верным другом, но в настоящий момент мы ничего не можем для тебя сделать. Кто бы мог подумать, что все так получится! Езжай с богом“».

24 сентября Вольф пересек границу в Байериш-Гмайн, где его уже ждал прокурор. Он мог не опасаться ЦРУ — он находился в руках германской юстиции.