Охота за слоновой костью

Дэниэл и Бонни, как всегда, в сопровождении капитана Каджо, выехали из Кахали. Хотя проехать нужно было чуть больше двухсот миль, у них это заняло два дня, и большую часть времени они провели не в пути, а снимая меняющуюся местность и сельские племена на традиционных маньяттах, расположенных вдоль маршрута.

Капитан Каджо облегчал продвижение и договаривался со старейшинами племен. За несколько шиллингов Убомо они получали возможность снимать в любых деревнях хита.

Они снимали девушек у водоемов; девушки в одних только набедренных повязках купались и заплетали друг другу волосы. Незамужние добавляли в прически смесь коровьего навоза и красной глины, создавая на головах сложные скульптуры; эти прически на несколько дюймов увеличивали их и без того внушительный рост.

Снимали замужних женщин в красных тогах, длинными вереницами возвращающихся с источников и грациозно покачивающихся под тяжестью кувшинов с водой.

Снимали на фоне акаций с плоскими кронами и золотого простора саванн стада пятнистых, пестрых коров с широкими рогами и горбатыми спинами.

Снимали мальчишек-пастухов, пускающих кровь большому черному быку; они затягивали на шее у быка ременную петлю, чтобы вены выступили под кожей, протыкали кожу острием стрелы и собирали кровь в тыкву, похожую на бутылку. Когда тыква заполнялась наполовину, отверстие на шее черного быка залепляли глиной, а в тыкву добавляли молока прямо из вымени. Затем добавляли немного коровьей мочи, чтобы смесь свернулась и превратилась в подобие мягкого творога.

– Низкое содержание холестерола, – заметил Дэниэл, когда Бонни выразительно дала понять, что ее вот-вот вырвет. – Ты только посмотри, какие фигуры у этих хита.

– Я смотрю, – заверила Бонни. – Ого-го как смотрю…

Мужчины были одеты только в красные одеяла, переброшенные через плечо и перехваченные поясом на талии. Полы одеяла свободно распахивались на ветру, особенно когда Бонни оказывалась поблизости. Ей позволяли снимать все, чем они располагали, с мужским высокомерием глядя в объектив; вытянутые мочки ушей украшали серьги из кости, простой и слоновой.

По главной дороге навстречу «лендроверу» все время попадались идущие в противоположную сторону грузовики и груженные лесом тягачи. Эти гигантские машины своим весом, даже распределенным по десятку осей и множеству массивных шин, проминали в дороге глубокие ямы и поднимали облака красной пыли, которые на милю в обе стороны от дороги покрывали деревья толстым слоем темно-красного мельчайшего порошка. Бонни восхищалась тем, как солнце просвечивает сквозь эти облака и как огромные грузовики в этом тумане кажутся доисторическими чудовищами.

На второй день пути они достигли реки, переправились через нее на пароме и оказались на краю большого леса, и даже Бонни поразили высота и толщина его деревьев.

– Они как колонны, на которых держится небо, – выдохнула она, направляя на них камеру.

Когда они оставили за собой сухие саванны и вступили во влажный, буйный лесной мир, качество воздуха и освещения изменилось.

Вначале они двигались по главной дороге с широкими, в милю, открытыми полосами по сторонам. Через пятьдесят миль свернули на одну из новых дорог, только что прорубленную в девственном лесу.

Чем дольше они углублялись в лес, тем ближе к дороге подступали стволы; наконец высоко над головой ветви встретились и люди оказались в туннеле, освещенном пятнами зеленоватого света.

Даже рев едущих мимо грузовиков казался здесь приглушенным, как будто деревья отгораживали и поглощали этот чуждый оскорбительный звук. Поверхность дороги была выложена бревнами, плотно пригнанными и посыпанными сверху гравием, чтобы большие колеса машин не пробуксовывали.

– Грузовики, освободившись от руды, на обратном пути везут гравий из каменоломен на берегу озера, – объяснил капитан Каджо. – Здесь каждый день идет дождь. Если не подсыпать гравий, дорога быстро превратится в бездонное грязное болото.

Через каждую милю на дороге работали отряды в сто и больше мужчин и женщин: посыпали ее гравием и укладывали новые бревна.

– Кто они? – спросил Дэниэл.

– Осужденные, – отмахнулся Каджо. – Вместо того чтобы держать их взаперти и тратить деньги на их содержание, мы позволяем им отработать долг перед обществом.

– Очень много осужденных для такой маленькой страны, – заметил Дэниэл. – Должно быть, у вас в Убомо высокий уровень преступности.

– Все ухали – мошенники, воры и смутьяны, – объяснил Каджо и вздрогнул, посмотрев за ряды работающих на непроницаемый лес.