Охота за слоновой костью

Мы намерены сделать все, что в наших силах, чтобы наши и ваши дети унаследовали счастливую и безопасную Землю.

Он говорил чрезвычайно убедительно. Слушая этот глубокий, красивый убедительный голос, глядя на прекрасное, благородное лицо, невозможно было усомниться в его искренности. Даже Дэниэл был тронут, и способность критически воспринимать происходящее на мгновение отказала ему.

«Ублюдок и свинину в синагоге бы продал». Дэниэл пытался с помощью циничного профессионализма вернуть себе способность здраво мыслить.

– Шабаш! – приказал он. – Сворачиваемся. Это было великолепно, господин президент. Большое спасибо. Если вы сейчас пойдете в столовую обедать, мы закончим здесь. А во второй половине дня запишем последнюю часть, с картами и макетами.

Словно джинн в тюрбане, появился Четти Синг и увел Таффари с площадки МоМУ, чтобы отвезти его в базовый лагерь, где, как знал Дэниэл, президента ждал обильный обед. Еду и напитки привезли из Кахали в том же вертолете.

Как только все уехали, Дэниэл и Бонни сняли на МоМУ то, что не требовало присутствия Таффари. Они снимали, как тяжелый концентрат платины темным потоком вливается в барабаны для руды. Каждый барабан вмещал сто тонн; заполнившись, он автоматически опускался на поджидавший тягач, и его увозили.

Только в трем часам они сняли на МоМУ все, что нужно было Дэниэлу. К тому времени как они вернулись в базовый лагерь в Сенги-Сенги, президентская трапеза уже заканчивалась.

Посреди конференц-зала в здании администрации установили сложную масштабную модель типичных разработок с участием МоМУ. Модель должна была проиллюстрировать всю процедуру. Ее собрали техники БОСС в Лондоне. Это была впечатляющая работа, со всеми деталями и точно рассчитанная по масштабу.

Дэниэл собирался чередовать съемки этой модели с кадрами, сделанными с вертолета и показывающими лесистую местность с расположенным в ней МоМУ. Он считал, что на экране различить эта два вида съемки будет трудно.

Модель показывала шахтную траншею шириной шестьдесят ярдов и просеку в лесу, подготовленную лесорубами и бульдозерами, идущими перед МоМУ. Дэниэл собирался несколько дней посвятить съемкам работ в лесу, предвкушая впечатляющие кадры падения огромных деревьев. Громоздкие желтые бульдозеры, вытаскивающие бревна из леса, бригады грузчиков, укладывающих бревна на тягачи, – все это будут отличные съемки.

Тем временем Дэниэлу следовало по максимуму использовать день, который Таффари согласился отдать для съемок. Он наблюдал, как Бонни суетится, шепча и смеясь, когда пудрит ему лицо. Всем, кто наблюдал за этим, она откровенно давала понять, что они любовники.

Таффари много выпил; он не сдерживался и не таясь ласкал ее, глядя на большие груди, которые Бонни придвинула к самому его носу.

«Она действительно видит себя первой леди Убомо, – поразился Дэниэл. – Она ведь понятия не имеет, как хита обращаются со своими женами. Хотел бы я, чтобы это случилось. Она заслуживает всего, что ее ждет».

Он встал и прервал эту возмутительную сцену.

– Если вы готовы, господин президент, я хотел бы, чтобы вы встали здесь, возле стола. Бонни, снимай с этой стороны. Старайся, чтобы в фокусе были и генерал Таффари, и модель.

Таффари встал на нужное место, и они отрепетировали кадр. Он все сделал верно с первой же попытки.

– Отлично, сэр. Начнем съемку. Ты готова, Бонни?

Офицерский стек у Таффари был из полированной слоновой кости и рога носорога. Миниатюрная резьба на ручке изображала слона. Больше похоже на маршальский жезл, чем на хлыстик.

«Наверно, предвкушает день, когда сам себя произведет в маршалы», – сухо подумал Дэниэл.

Таффари хлыстом показывал на отдельные детали стоящей на столе модели.

– Как видите, шахтная траншея проходит в лесу, шириной она всего в шестьдесят ярдов. Прокладывая эту траншею, мы действительно срубаем все деревья и снимаем весь подлесок, давая МоМУ возможность пройти. – Он помолчал и серьезно посмотрел в камеру. – Это не бессмысленное уничтожение, но разумная жатва, как у фермера, убирающего урожай с полей. Узкая область нашей деятельности затрагивает всего один процент площади леса, а сразу за МоМУ идут бульдозеры, заполняя траншею и утрамбовывая почву. Сама траншея прокладывается с учетом складок местности, чтобы избежать эрозии.

Как только траншея заполняется, идущая за бульдозерами бригада высаживает семена и рассаду. Растения при этом старательно отбираются. Часть их быстрорастущие, они скрепляют почву; остальные долгорастущие, но спустя пятьдесят лет они станут взрослыми и будут готовы к новой жатве. Когда это произойдет, меня уже не будет, но будут мои внуки. Вся операция спланирована так, что мы никогда не убираем больше одного процента леса в год. Не нужно быть математиком, чтобы понять, что мы снимем все только в 2090 году, но к тому времени деревья, посаженные нами сегодня, станут столетними, и тогда мы сможем благополучно начать весь цикл сначала.

Он уверенно улыбался в объектив, красивый и вежливый.