Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Лошади галопом несли карету по площади. Впереди бежала толпа заключенных. Они разбегались во все стороны: одни перебирались через каменную стену садов Компании и направлялись к горам, другие бежали на берег в надежде найти лодку и скрыться. На краю площади виднелись несколько ошеломленных бюргеров и домашних рабов, которые в этот утренний час оказались вне дома. Они изумленно смотрели на поток беглецов, на столб дыма над замком и на удивительнейшее зрелище — карету губернатора, облепленную оборванцами-пиратами, которые кричали, как сумасшедшие, и размахивали оружием. При приближении кареты колонисты в панике разбегались.

— Пираты сбежали из замка! Бегите! Бегите!

Они распространяли тревогу. Их крик подхватили, и он пошел гулять среди домов поселка. Хэл видел, как бюргеры и их рабы стараются уйти от толпы кровожадных пиратов. Один или два посмелее вооружились и из некоторых окон вели разрозненный мушкетный огонь, но цель была очень далекой, а прицеливаться по-настоящему никто не умел. Хэл даже не слышал свист пуль, и никто из его людей или лошадей не был ранен. Карета миновала первые здания, направляясь по единственной дороге, которая огибала Столовый залив и вела в неизвестное.

Хэл оглянулся на Аболи.

— Помедленней, черт побери! Загонишь лошадей раньше, чем мы выедем из города.

Аболи встал и начал осаживать лошадей:

— Тпру, Королева! Помедленней, Облачко!

Но лошади продолжали нестись, и только на окраинах поселка Аболи сумел перевести их на рысь. Они вспотели, фыркали после галопа, но силы у них еще оставались.

Как только они стали управляемы, Хэл отпустил упряжь и побежал рядом с коляской.

— Альтуда! — крикнул он. — Вместо того чтобы сидеть, как джентльмен на воскресном пикнике, проверь, все ли мушкеты заряжены. Вот! — Он передал пистоль с зажженным фитилем. — Этим подожги все фитили. Скоро за нами будет погоня.

Он перевел взгляд на сестру Альтуды.

— Нас не представили друг другу. Генри Кортни, к вашим услугам.

Он улыбнулся, а она рассмеялась его чопорным манерам.

— Доброе утро, Гандвейн. Я хорошо тебя знаю. Аболи предупредил меня, что ты свирепый пират. — Она тут же посерьезнела. — Ты ранен. Я должна осмотреть твою ногу.

— С этим можно подождать, — ответил он.

— Собачий укус, если им сразу не заняться, быстро приводит к заражению, — предупредила девушка.

— Позже, — повторил он и повернулся к Аболи.

— Аболи, ты знаешь дорогу к границам колонии?

— Дорога всего одна, Гандвейн. Мы должны проехать через весь поселок, обогнуть топь и по песчаной равнине отправиться к горам. — Он показал. — Изгородь из миндаля — в пяти милях за болотом.

Глядя за поселок, Хэл видел и болото, и лагуну впереди, заросли тростника и открытую воду; над лагуной кружили тысячи птиц. Он слышал, что в водах лагуны живут крокодилы и гиппопотамы.

— Альтуда, у нас будут на пути солдаты? — спросил он.

— Обычно у первого моста есть пост, а у изгороди постоянный патруль, который расстреливает готтентотов, пытающихся пройти за изгородь, — ответил Альтуда, не отрывая взгляда от мушкетов, которые он заряжал.

Вмешалась Сакина.

— Сегодня не будет ни поста, ни патруля. Я с утра следила за перекрестком. Ни один солдат не пришел на пост. Все заняты своими больными животами. — Она весело рассмеялась, и всех охватило веселое возбуждение. Сакина вдруг встала и в карете и звонким голосом крикнула: — Свободна! Впервые в жизни я свободна!

Коса ее упала и распустилась. Волосы летели за головой. Глаза сверкали. Она была прекрасна, как воплощение мечты всех моряков.

И хотя все ответили ей криком:

— Да, ты свободна, и мы все тоже! — она смеющимися глазами смотрела на Хэла.

Они миновали дома поселка, а впереди слышались крики:

— Берегитесь! Пираты сбежали. Бунт!

Мирные граждане Доброй Надежды, завидев их, бросались наутек. Матери выбегали на улицу, хватали детей и утаскивали в дома, запирали двери и ставни.

— Вы теперь в безопасности. Вам удалось уйти. Пожалуйста, освободите меня, сэр Генри. — Катинка опомнилась настолько, чтобы умолять о пощаде. — Клянусь, я никогда не хотела вам зла. Я спасла вас от виселицы. Я спасла и Альтуду. Я сделаю все, что вы скажете, сэр Генри, только отпустите, — голосила она, держась за край кареты.

— Можешь называть меня сэром и заявлять о своей доброй воле, но все это больше помогло бы моему отцу, когда он шел на эшафот.

Лицо Хэла было холодным и безжалостным, и Катинка отпрянула, снова села рядом с Сакиной и заплакала, словно он разбил ей сердце.

Моряки, бежавшие рядом с Хэлом, выкрикивали ей оскорбления и слова ненависти.

— Ты хотела видеть нас в петле, раскрашенная шлюха, а мы скормим тебя диким львам, — насмехался Билли Роджерс.

Катинка заплакала еще пуще и закрыла лицо руками.

— Я никогда не желала вам зла. Пожалуйста, отпустите меня.

Карета быстро катила по пустой дороге, впереди оставалось лишь несколько последних домов поселка, как вдруг Альтуда приподнялся на сиденье и показал на удаляющуюся площадь.

— Всадник скачет галопом! — крикнул он.