Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Шредер мгновенно протрезвел. Такой опасности он не предвидел. Он надеялся спровоцировать какого-нибудь английского мужлана на дуэль. Он бы дал им урок фехтовального мастерства, заставил раскрыть рыбьи глаза и стер бы с их лиц презрительные улыбки, но мысль о том, чтобы вернуться на место преступления и оказаться в мстительных руках губернатора Ван де Вельде, заставила его побледнеть и оцепенеть от страха. Он со стаканом в руке медленно встал. Левеллин чуть успокоился, все выпили, сели, и общий разговор и смех возобновились.

— Не возражает ли кто-нибудь против нескольких бросков кости? — спросил Винсент Уинтертон, и все выразили согласие.

— Только не опять по шиллингу за ставку, — сказал один из офицеров. — В прошлый раз я потерял почти двадцать фунтов, все призовые деньги за захват «Буумуна».

— Фартинг за ставку и общее ограничение в шиллинг, — предложил кто-то, все кивнули и извлекли кошельки.

— Мистер Уинтертон, сэр, — вмешался Шредер. — Я согласен на любую ставку, на какую у вас хватит духа.

Он был бледен, на лбу выступила испарина, но это был единственный внешний признак влияния выпитого. За столом снова повисло молчание, а Шредер порылся под рубашкой и вытащил кошелек из свиной кожи. Он небрежно бросил кошелек на стол. Зазвенело золото. Все за столом напряглись.

— Мы здесь играем в духе спорта и товарищества, — сказал Левеллин.

Но Винсент спокойно спросил:

— Сколько в вашем кошельке, полковник?

Шредер распустил шнурок и нарочитым жестом высыпал на стол груду монет, которые засверкали в свете ламп. Он торжествующе оглядел лица собравшихся.

«Теперь они не будут мной пренебрегать!» — подумал он, а вслух сказал:

— Двадцать тысяч голландских гульденов. Это больше двухсот ваших английских фунтов.

Это было все его состояние, но Шредером овладело безрассудное, самоубийственное возбуждение. Его непреодолимо тянуло на безумства, как будто золотом он, убийца, мог смыть свою вину.

Сумма всех заставила замолчать. Большинству офицеров не собрать столько за всю свою полную опасностей жизнь.

Винсент Уинтертон любезно улыбнулся.

— Вы истинный спортсмен, сэр.

— Вот как! — Шредер ответил холодной улыбкой. — Ставка для вас слишком высока?

И, смахнув монеты в кошелек, он собрался встать из-за стола.

— Подождите, полковник, — остановил его Винсент, и Шредер снова сел. — Я пришел неподготовленным, но не подарите ли вы мне несколько минут вашего времени?

Он встал, поклонился и вышел из каюты. До его возвращения все сидели молча. Вернувшись, Винсент поставил на стол небольшую тиковую шкатулку.

— Триста гиней, не так ли?

Он принялся пересчитывать монеты из шкатулки. Они великолепной грудой лежали в центре стола.

— Не будете ли вы так добры держать банк, капитан? — вежливо спросил Винсент. — Если, конечно, полковник согласен.

— Не возражаю. — Шредер напряженно кивнул и передал свой кошелек Левеллину. Он начал испытывать сожаление. Полковник никак не ожидал, что кто-нибудь здесь примет его вызов. Утрата такой суммы разорит почти любого — как, впрочем, и его самого.

Левеллин взял деньги и положил их перед собой. Потом Винсент протянул Шредеру кожаный мешочек с игральными костями.

— Мы обычно играем этими, сэр, — небрежно сказал он. — Не хотите ли осмотреть кости? Если они вам не понравятся, мы могли бы поискать другие, которые лучше вам подойдут.

Шредер вытряхнул кости из чашки и покатил по столу. Потом по очереди взял каждый кубик из слоновой кости и поднес к свету лампы.

— Никаких недостатков не вижу, — сказал он и сложил кости в чашку. — Остается только договориться об игре. Будем играть в «Шанс»?

— В «Английский шанс», — согласился Винсент. — Что еще?

— Каковы пределы каждого хода? — спросил Шредер. — Фунт или пять фунтов?

— Только один ход, — ответил Винсент. — Бросает тот, кому выпадет старшая кость, и ставка — двести фунтов.

Шредера это предложение ошеломило. Он хотел постепенно и понемногу повышать ставки, что позволило бы ему выйти из игры, не теряя чувства собственного достоинства, если удача отвернется от него. Он никогда не слышал, чтобы такую огромную сумму ставили на один бросок костей.

Один из друзей Винсента радостно фыркнул.

— Клянусь Господом, Винни! Теперь мы посмотрим, какого цвета печень у этой сырной головы.

Шредер свирепо посмотрел на него, но он понимал, что попал в западню. Еще несколько мгновений он искал выход, но Винсент сказал:

— Надеюсь, я не смутил вас, полковник. Я ошибочно принял вас за спортсмена? Хотите отказаться от игры?

— Уверяю вас, — холодно ответил Шредер, — такие условия мне вполне подходят. Один ход — двести фунтов. Я согласен.

Левеллин положил одну кость в чашку и протянул Шредеру.

— Одна кость решает, кто бросает. Выигрывает старшая кость. Согласны, джентльмены?

Оба кивнули.

Шредер бросил единственную кость.

— Три, — сказал Левеллин и вернул кость в чашку.

— Ваш бросок, мистер Уинтертон.

Он поставил чашку перед Винсентом, который одним движением крутанул ее и бросил.