Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

— Хорошая работа, — пренебрежительно сказал он. — Эти обнаженные женщины были бы вполне уместны в борделе. — Он коснулся золотого изображения нимф. — Но по крайней мере острие не отравлено, а длина соответствует оружию моего доверителя.

Он приложил одну шпагу к другой, сравнивая их длину, потом передал шпагу Винсента для осмотра Камбре.

— Оружие соответствует, — согласился тот и вернул шпагу.

— Пятиминутные схватки и бой до первой крови? — спросил Левеллин, доставая из кармана часы.

— Боюсь, мы не можем на это согласиться, — покачал головой Камбре. — Мой человек требует боя без остановок и до тех пор, пока один из противников не попросит пощады или не погибнет.

— Клянусь Господом, сэр! — воскликнул Левеллин. — Но это убийство!

— Если ваш парень ссыкун, как щенок, он не должен выть с волками, — пожал плечами Камбре.

— Я согласен! — вмешался Винсент. — Бьемся до смерти, если этого хочет голландец.

— Да, сэр, он хочет именно этого, — заверил Камбре. — Если вы согласны, мы готовы начать. Не дадите ли сигнал, капитан Левеллин?

Канюк отошел к Шредеру и в нескольких словах объяснил ему правила; тот кивнул и нырнул под веревочный барьер. На нем была тонкая рубашка с расстегнутым воротником, и видно было, что на нем нет кольчуги. Яркий белый хлопок издавна помогает противнику целиться и показывает кровь при попадании.

На другой стороне Винсент расстегнул плащ и позволил ему упасть на землю. Юноша был в такой же белой рубашке. Со шпагой в руке он легко перескочил через барьер и встал напротив Шредера на песок. Оба начали разминаться взмахами шпаг и выпадами, и их клинки свистели и блестели в раннем свете.

— Вы готовы, полковник Шредер? — спросил через несколько минут Левеллин из-за боковой линии; он держал в руке красный шелковый шейный платок.

— Готов!

— Вы готовы, мистер Уинтертон?

— Готов!

Левеллин выпустил платок, и матросы с «Чайки», стоявшие у дальней стороны квадрата, закричали. Фехтовальщики кружили, вытянув шпаги, осторожно сближаясь и вращая клинками. Неожиданно Винсент сделал выпад, нацелившись в горло Шредера, но тот легко парировал и зажал его клинок. Несколько мгновений они боролись, молча глядя в глаза друг другу. Возможно, Винсент увидел смерть в безжалостном взгляде противника и почувствовал сталь в его руке, потому что уступил первым. Он отскочил; Шредер преследовал его серией быстрых легких уколов, от чего его шпага блестела, как солнечный луч.

Это была великолепная атака, загнавшая Винсента к одному из бочонков в углу квадрата. Зажатый здесь, он оказался во власти Шредера. Неожиданно Шредер прервал атаку, презрительно повернулся спиной к молодому человеку и отошел в центр площадки. Здесь он встал в позицию и ждал, пока Винсент снова вступит в бой.

Все зрители, кроме Камбре, были поражены мастерством голландца. Винсент Уинтертон определенно был очень хорошим фехтовальщиком, но, чтобы спасти жизнь, ему пришлось отчаянно защищаться при первом же нападении противника. В глубине души Левеллин знал, что Винсент жив не благодаря своему мастерству, а потому что так захотел Шредер. Шпага Шредера уже трижды коснулась молодого англичанина, наградив его двумя порезами на груди и глубокой раной на левом предплечье. В его рубашке появились три неправильных разреза, ткань около ран покраснела.

Винсент взглянул на свои раны, и в его взгляде отразилось отчаяние и сознание того, что он не чета голландцу. Он поднял голову и посмотрел туда, где ждал Шредер. Тот стоял в классической позиции, с серьезным лицом, и высокомерно глядел на противника поверх острия Нептуновой шпаги.

Винсент выпрямился и встал в позицию, стараясь беззаботно улыбаться перед лицом неминуемой смерти. Наблюдавшие за поединком очерствевшие матросы, которые на бое петухов свистели и делали бы ставки, замолчали, пораженные развертывающейся у них на глазах трагедией. Левеллин не мог этого допустить.

— Стойте! — крикнул он, перескакивая через веревку. — Полковник Шредер, сэр. Вы дали нам возможность восхититься вашим мастерством. И пустили первую кровь. Не дадите ли нам возможность исполниться уважения к вам? Заявите, что вы удовлетворены.

— Пусть английский трус извинится передо мной в присутствии всех, тогда я буду удовлетворен, — ответил Шредер, и Левеллин умоляюще посмотрел на Винсента.

— Вы выполните просьбу полковника? Прошу вас, Винсент, ради меня, ради вашего отца.

Лицо Винсента смертельно побледнело; его рубашку пятнала кровь, алая, как розы в июне.

— Полковник Шредер только что назвал меня трусом. Простите, капитан, но я не могу принять его условие.

Левеллин печально посмотрел на своего молодого подопечного.

— Он хочет убить вас, Винсент. Жаль терять такую прекрасную молодую жизнь.

— А я намерен убить его. — Теперь, приняв решение, Винсент смог улыбнуться. Это была веселая, беззаботная улыбка. — Пожалуйста, отойдите, капитан.

Левеллин безнадежно отошел за барьер.