Охота за темным эликсиром. Похитители кофе

Часть V

Да будет слава тому, кто не спит![79]

Тысяча и одна ночь

Овидайя наблюдал за тем, как Жюстель беседовал по-итальянски с посредником, явившимся на борт вскоре после их прибытия в Смирну. Мужчина был одет в черные одежды сефарда, пейсы свисали почти до самых плеч. В соответствии с маскировкой, выдуманной для них Овидайей, они прибыли на английском судне, которое доставило в турецкий порт для Лондонской Левантийской компании постельное белье из Спиталфилдса, чтобы затем идти дальше, в Александрию, загрузив персидский шелк. Подделать необходимые для этого грузовые документы было несложно. В данный момент Жюстель и посредник, судя по всему, как раз торговались, предположительно насчет бакшиша, который намеревался получить мужчина. Деньги при этом роли не играли, тем не менее Овидайя настойчиво втолковывал гугеноту, что нельзя дать себя одурачить. В торговом городе ничто не может привлечь к себе такого внимания, как купец, сорящий деньгами.

После некоторых прений они наконец пришли к соглашению и посредник удалился. Докеры принялись разгружать товар. Тем временем Овидайя разглядывал лежавший под палящим солнцем город. Он был не слишком велик, гораздо меньше Роттердама или Плимута. Здания были в основном деревянные. Из-за этого обстоятельства Смирна казалась сооружением временным, сколоченным на скорую руку и ненадолго. За городом стояло множество ветряных мельниц, а на некотором расстоянии находилось нагорье, на котором возвышалась крепость.

– Замок выглядит новым, – произнес стоявший рядом с ним Марсильо.

– Это Кадифекале. Он очень древний, однако Высокая Порта некоторое время назад отреставрировала его, когда Измир начал приобретать все более важное значение для левантийской торговли.

– Измир?

– Так турки называют город.

– Понимаю. Идемте, Паоло, давайте для начала найдем для нас квартиру.

– Согласен. Если я смогу одну-другую ночь поспать в постели, которая не качается из стороны в сторону, то я даже согласен сто раз перебрать полностью четки.

Они подозвали нескольких носильщиков, бродивших по набережной в надежде получить работу, и велели им взвалить на плечи несколько ящиков и сумок. Мужчины быстро пошли вперед, словно зная, куда нужно нести вещи.

– А вы уже сказали им, куда идти, Паоло? – поинтересовался Овидайя.

– Нет, пока что не говорил. Подождите минутку.

Марсильо заговорил с одним из носильщиков по-турецки, затем обернулся к Овидайе и остальным:

– Они решили, что мы хотим туда, куда обычно идут все гяуры, то есть христиане.

– И куда?

– Френк-сокаги. Франкская улица.

Франкская улица оказалась бесконечным переулком, проходившим вдоль порта вглубь материка. Овидайя думал, что окажется в турецком или греческом по стилю городе, однако по крайней мере эта часть Смирны могла с равным успехом быть расположена в Париже или Лондоне. Они проходили мимо таверн, в которых потягивали пиво немецкие купцы, увидели баню, из окон которой за происходящим на улице наблюдали полуодетые девушки. Кроме того, здесь были лавки торговцев книгами, мастерские сапожников и портных, по витринам которых нельзя было сказать, что они находятся на Востоке. Все вывески были написаны на французском или итальянском. Нигде не слышна была турецкая речь. Вместо этого по обе стороны оживленной улицы слышались английский, кастильский, греческий и в первую очередь провансальский говор марсельских торговцев, которые в квартале франков были, судя по всему, в большинстве. Даже бродячие собаки в основной своей массе напоминали ему о доме.

Где-то вдалеке зазвонили колокола, призывая к мессе.

– Здесь есть христианские церкви? – удивился Вермандуа. – Однако мне доводилось слышать, что султан строжайшим образом запретил их.

– Не верьте всей той чуши, которую распространяют о турках, – отозвался Марсильо. – Здесь есть католические церкви, армянские и греческие, а кроме того – синагоги. Как, кстати, во всех крупных городах Османской империи.

Пройдя пешком минут десять, они подошли к большому трехэтажному зданию из дерева, верхний этаж которого выступал над улицей. Над входом висела вывеска: «Гостиный дом Броди».

Марсильо остановился.

– Наш носильщик говорит, что это один из лучших постоялых дворов в Смирне.

– Вероятно, им заведует его свояк, – отозвался Жюстель.

– Маловероятно, если хозяина зовут Броди, – вмешалась да Глория.

Овидайя пожал плечами:

– Выглядит довольно прилично. Давайте попытаем счастья.

Владелец постоялого двора выглядел так, словно только что спустился с шотландских гор. Джон Броди оказался разговорчивым рыжеволосым католиком из Глазго, поселившимся в Смирне много лет назад. Отсчитывая причитающиеся за комнату деньги, Овидайя произнес:

– Я кое-что ищу, мистер Броди.

– Я знаю Смирну так же хорошо, как складки своего килта, сэр. Что вам угодно? Девочки? Виски? Бханг[80]?

– Нет. Я ищу кофейню. Называется «Керри Иллис».