Охотясь на Аделин

– Бросьте оружие! – кричит один из них.

Зейд поднимает руки вверх, и я инстинктивно следую его примеру.

– Не надо кричать, господа. Я просто спасал свою девушку от нападения этого человека.

Оба охранника смотрят на лежащего без сознания Ксавьера, но опускать оружие, похоже, не собираются.

– Это Ксавьер Делано? – спрашивает один из них, пытаясь разглядеть лежащего получше.

– Нет, – лжет Зейд.

Лицо Ксавьера все еще прикрыто маской, но если он приходит сюда достаточно часто, то его вполне могут узнать по волосам или телосложению. Иногда, чтобы узнать кого-то, вполне достаточно мелочей вроде рук, если видеть их достаточно часто.

Я эти руки узнаю за километр…

Охранники продвигаются вглубь комнаты, пытаясь разглядеть Ксавьера получше. Мое сердце колотится так сильно, что болит грудь, а зрение чернеет.

Я закручиваюсь в спираль, и осознание того, что меня могут сейчас застрелить, никак не помогает мне успокоиться.

– П-пожалуйста, – шепчу я. – Он пытался обидеть меня.

Охранники смотрят друг на друга и медленно опускают оружие, похоже слегка обеспокоенные моими невнятными словами. В конце концов, это все равно не имеет значения. Ксавьер слишком важный гость, и они не позволят нам так просто уйти.

– Адди, – шепчет Зейд, и сначала я не понимаю, что он пытается мне сказать, но потом он поднимает подбородок, как бы давая мне знак продолжать.

Отвлечь их. Это то, что ему нужно.

Хотя, судя по его напряженным мышцам и тому, как он делает шаг в мою сторону, он готов уже на все махнуть рукой и броситься ко мне. Он видит, что прямо в эту минуту я ломаюсь на части, и мечется между тем, чтобы успокоить меня и вытащить нас отсюда живыми.

Я опускаю подбородок в знак того, что поняла. Это несложно, раз уж я все равно на грани срыва. На мои глаза наворачиваются слезы, и губы начинают дрожать. Я издаю возглас, хватаю свои волосы и тяну их.

– Он-он пытался меня и-изнасиловать, – всхлипываю я.

– Эй-эй-эй, все в порядке. Мы с этим разберемся.

Но я кричу и трясу головой, и охранники настолько ошеломлены моей неожиданной реакцией, что бросают свое оружие на пол. Их широко раскрытые глаза обращаются друг к другу, и они ведут немой разговор. Один из них вопрошает: что, мать ее, нам делать, брат? А второй отвечает, что он ни хрена не знает и эта дамочка, судя по всему, сломалась.

– Эй, э-э, просто успокойтесь, хорошо? – произносит первый охранник, и его слова – самое, черт побери, успокаивающее из всего, что я когда-либо слышала в жизни. Он поворачивается к своему напарнику: – Вызови подкрепление…

Но прежде чем он успевает договорить, сквозь череп второго парня пролетает пуля.

Зейд в считаные секунды выхватывает пистолет и стреляет; прикрученный глушитель не дает его преступлению оповестить о себе.

Глаза первого охранника расширяются, он пытается обнаружить источник этой пули, но тут его лоб пробивает вторая. Его голова откидывается назад, и он падает на пол рядом со своим напарником.

Зейд не теряет времени. Он поднимает Ксавьера, перекидывает через плечо, хватает меня за руку и тянет за собой.

– Пойдем, малышка. А когда мы сядем в самолет, я, черт возьми, возьму тебя на руки и не буду отпускать всю дорогу.

Я не помню, отвечала ли я, пока Зейд тащил меня за собой по коридору. Он что-то бурчал себе под нос, скорее всего отдавая Джею распоряжения что-то сделать, но крик в моей голове заглушал его слова.

Мое тело двигалось на чистом автопилоте. Я не помню, как он вытащил нас оттуда. Не помню трехчасовой полет домой. Я вообще ничего не помню, кроме веса Ксавьера на мне и звона его пряжки в моей голове.

31 мая 2022

Когда Ксавьер заканчивал со мной, он меня гладил. Да, это чертовски странно.

И пока он это делал, он всегда говорил, что в конце концов Зейд меня разлюбит. Он говорил, что такие мужчины, как Зейд, не могут вынести, когда кто-нибудь прикасается к их собственности. Какое-то время я верила ему.

Он был прав и ошибался одновременно.

Он недооценил одержимость Зейда мной, и никогда в жизни я не была так благодарна ему за это.

Боже, со мной что-то не так.

Я имею в виду, что если бы я была нормальной, то это показалось бы мне странным, да?

Глава 32. Алмаз

Я трясусь, как старый кондиционер на последнем издыхании.

Мы только что вернулись домой. Зейд сейчас в подвале, устраивает Ксавьера, а я отчаянно цепляюсь за последние крохи здравомыслия. В моих костях поселилась тревога, и я чувствую себя животным, запертым в клетке.