Охотясь на Аделин

Он неистово погружается в меня; с моих губ стекает слюна. Я провожу рукой по всей длине его члена, и он сжимает зубы.

Я улучаю момент, чтобы глотнуть воздуха, и от моих губ до его члена тянется нитка слюны.

– Высунь для меня язык, детка.

Я безропотно выполняю его просьбу, глядя на него сквозь мокрые ресницы.

– Такая хорошая девочка, черт побери, – хрипит он.

Он берет свой член у его основания и несколько раз шлепает им по моему языку; его брови сведены, губы приоткрыты.

Зверь и бог соединились в нем, образовав нечто совершенно сверхъестественное.

И я понимаю, что мне никогда не нужно было бояться его прикосновений. Меня оскверняли люди, а Зейд никогда не был простым человеком.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он не отпускает и лишь крепче сжимает мои волосы в кулаке. Он поднимает вторую руку и проводит большим пальцем под моими глазами, размазывая тушь по щекам.

Его грудь поднимается, а голос становится гортанным.

– Ты такая красивая шлюшка для меня, – произносит он.

Во мне вспыхивает гнев, но он лишь улыбается в ответ. Он рывком прижимает мою голову к себе. Головка его члена шлепает мою грудь, и он опускает глаза, в его взгляде вспыхивает огонек. И когда он смотрит на меня, я уже точно знаю, о чем он думает.

– Ты никогда не была шлюшкой этих мужчин, мышонок. Знаешь почему?

– Почему? – шепчу я.

– Потому что им никогда не принадлежала ни одна частичка тебя. Они забирали то, что им не полагалось. Это не превращает тебя в шлюху, это делает тебя выжившей.

На мои глаза наворачиваются слезы. Я прикрываю глаза, чтобы скрыть слабость, но Зейд вскидывает мой подбородок, не давая мне спрятаться.

Его губы искажает дьявольская ухмылка.

– Но ты – моя шлюха. Ты – мое все, и с каждым днем ты все больше и больше становишься этим. Я владею каждым чертовым куском тебя, Аделин. Даже когда ты кричала и рыдала, что не хочешь меня, ты не могла меня отпустить. Все те ночи ты стояла у окна, позволяя мне наблюдать за тобой. Ты вступала со мной в бой, вместо того чтобы бежать, и подстрекала меня, зная, что произойдет потом. А когда ты убегала, то всегда больше грозилась. Ты тянулась ко мне, как и я к тебе. И это то, чего никогда не будет ни у одного другого мужчины.

Он прав. Я никогда не вела себя адекватно, когда он меня преследовал.

Но невозможно отрицать и то, насколько неоднозначно преследовать женщину и принуждать ее к сексу, если ты пытаешься спасти других от того же. Так же как и то, что какой-то извращенной части меня всегда это нравилось. Дело было не только в моем теле, покоряющемся ему, но и в моей душе.

Ксавьер хотел от меня того, на что мог претендовать только Зейд. Он хотел, чтобы мое тело открыло мне скрытую правду и убедило его, что наша связь куда глубже, чем телесная близость. И когда единственная правда, которую он обнаружил, свелась к тому, что я никогда не захочу его, он пришел в ярость и отчаяние.

Эта истина могла открыться только Зейду.

Его тьма притягивалась ко тьме внутри меня. Я бежала от него, в то время как он заставлял меня познавать, кто я такая на самом деле.

Зейд и я – мы не должны быть вместе. Даже в моей собственной голове это звучит дико. И все же мне плевать. Я никогда не оправдаю то, что Зейд сотворил со мной, но я прощаю его. Более того, я принимаю его.

Он как-то сказал мне, что хочет, чтобы я полюбила самые темные его стороны, и я полюбила.

Каждую его поганую часть.

Почувствовав мою решимость, он снова дергает меня за волосы.

– Плюнь на мой член, детка. Сделай его мокрым.

Не сводя с него глаз, я высовываю язык, позволяя слюне стечь с его кончика и упасть прямо на его член.

– Слишком мокро никогда не бывает, правда, котеночек? – лукаво произношу я, повторяя его слова, сказанные во время первой нашей ночи.

Он ухмыляется, и эта улыбка губит мою душу. Протянув руку, он грубо проводит пальцем по моей нижней губе.

– Продолжай в том же духе, маленькая мышка. Этот острый язычок – не единственное, что способно меня возбудить. Я готов кончить от одной только мысли о моем члене, покрытом твоей кровью.

Я закусываю губу; от его угрожающего тона по моему телу прокатывается волна страха. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, поражая каждый нерв по пути вниз.

И ощущения просто охренительные.

Я размазываю слюну по всей его длине, страстно рыча. Его глаза опускаются, губы приоткрываются, и он смотрит на меня, будто молясь, чтобы я бросила ему вызов.

– Хорошая девочка, – протягивает он. – А теперь наклонись вперед и вставь мой член между своими прекрасными сиськами.

Я делаю то, что он просит, обольщающе глядя на него. Может быть, он и высказывает свои требования сейчас, но он по-прежнему находится в моей власти. Доказательством тому служит его откинутая назад голова и стон, покачивающий адамово яблоко на его горле.

Он покоряется мне, как «Титаник» – океану. Несокрушимый, непотопляемый – для всех, кроме меня. Я – бушующее море, завоевавшее его и поставившее на колени, и он не в состоянии противостоять мне.

Он подает свои бедра вверх, и я крепче сжимаю его между своих грудей, наклоняя подбородок вниз, чтобы слюна еще раз упала с моего языка.