Охотясь на Аделин

Я замираю, в животе у меня уже зарождается неприятное предчувствие. Словно передо мной только что распахнулись челюсти огромной акулы, а мое сердце – это ничего не подозревающий пловец, которого вот-вот проглотят. Лучше бы ей не говорить того, что, как я думаю, она, черт побери, сейчас скажет, или я слечу с катушек.

Мой голос смертельно спокоен, когда я предупреждаю:

– Клянусь всем святым, я разорву тебя на части, если ты хоть пальцем тронешь мою девочку.

Ее молчание в ответ говорит о многом, и все вокруг меня погружается во тьму. Мое зрение гаснет, и на меня обрушивается цунами ярости. Я сжимаю кулаки, пытаясь восстановить контроль над собой.

– Зейд.

Меня грызет срочная необходимость встать и отправиться на поиски моей маленькой мышки. Я должен найти ее, прямо сейчас – пока они не увезли ее слишком далеко.

– Зейд.

Кто знает, как она уже далеко? Насколько сильно ранена?

Мое тело цепенеет от одной этой мысли, в голове сразу возникают образы того, что с ней могли сделать. Если они посмели тронуть ее…

– Мать твою, ЗЕЙД! Посмотри на меня, чувак, – пробивается в мое сознание голос Джея, но я по-прежнему его не вижу.

Я вообще ничего не вижу.

Пистолет у моей головы предупреждающе прижимается чуть сильнее. Я не помню, когда сменил позу, но теперь я стою на коленях, выпрямив позвоночник, и смотрю прямо перед собой. Не видя ничего, кроме картины в своей голове, как разрываю тело этой суки на части, отрывая ей конечность за конечностью, своими гребаными зубами.

– Лежи и не дергайся, – шипит она у меня за спиной.

– Дай мне… черт, он же сейчас выкинет какую-нибудь глупость, – вырывается у Джея, и его голос срывается от паники.

Кулак, врезающийся в мой висок, взрывается болью. Ко мне возвращается зрение, и я вижу перед собой лицо моего ближайшего помощника, его ореховые глаза буквально в паре сантиметров от меня.

– Соберись, мать твою, – шипит он сквозь стиснутые зубы. Вена на его виске пульсирует, по красному лицу струится пот.

Моя рука обхватывает ствол, крепко прижимающийся к моему затылку, я в нескольких секундах от того, чтобы вырвать его из ее рук.

– Отпусти, – громко кричит Джей. – Тебе повезло, что чертова пуля все еще не у тебя в черепе. Ты не можешь пока ее убить.

– Хотела бы я взглянуть на эту попытку, – шипит женщина, с силой ткнув в меня пистолетом еще раз.

Сжав челюсти, я отпускаю оружие и кладу руки на колени. Мои мышцы вибрируют так сильно, так быстро, но на самом деле мое тело неподвижно. Однако я чувствую каждое его подрагивание, пока она продолжает:

– Ты можешь считать себя могущественным, но те крохи власти, которые у тебя есть, ничтожны по сравнению с моей. Я могу заставить тебя исчезнуть, и никто никогда даже не узнает о твоем существовании.

Я рычу; я готов продемонстрировать ей, как сильно она ошибается, но пока не разжимаю зубов. Джей прав. Она держит пистолет у моего затылка и может покончить с моей жизнью в считаные секунды. Пуля быстрее моих рефлексов, и у меня нет никаких сомнений в том, что она выполнит свою угрозу и прикончит Джея вслед за мной.

Закрыв глаза, я глубоко вдыхаю и переношусь в страшное место, в которое мне редко когда приходилось себя отправлять. Мое тело немеет, раскаленная ярость сменяется хладнокровием. Мой разум замолкает, и когда я снова открываю глаза, позвоночник Джея выпрямляется.

То, что он видит, заставляет его нервничать.

Мне нужно выбраться отсюда, чтобы найти Адди. Только тогда я буду более чем счастлив показать этой дряни, на что я способен. Весь этот мир, черт возьми, будет тлеть, а я буду держать ее лицо в пламени и смотреть, как она плавится в моем гневе.

– Она у тебя? – спрашиваю я. Я уже знаю, что она ответит, но мне все равно нужно услышать подтверждение из ее уст.

Я чувствую ее горячее дыхание на своем ухе, а затем мягкий, насмешливый голос произносит:

– Да. Она у меня, и я продам ее только тому, у кого окажутся самые больные фантазии. И ты ничего не сможешь с этим сделать.

С тех пор как я создал «Зейд», больше всего я ненавижу то, что у меня невероятно богатое воображение. Для моей сферы деятельности это проклятие. Каждый раз, когда я натыкаюсь на новое видео в даркнете или получаю информацию о новой группировке, первое, что приходит мне в голову, – это все те развратные и больные вещи, которые происходят с женщинами и детьми, попавшими к ним.

Мой собственный разум пытает меня этими картинами. И они продолжат мучить меня и дальше, с поправкой на то, что теперь они будут о моей девочке, которой причиняют боль.

Но это потом. Сейчас же я чертовски рад своей буйной фантазии.

Потому что в этот самый момент я смакую все те способы, которыми собираюсь убивать Клэр Сайнбург.

– Значит, – интересуюсь – я и охаю, почувствовав в своей спине особенно болезненную вспышку боли, – на самом деле Марк не был тираном, да?

Она хихикает.

– Почему же? Был! Просто он не имел ни малейшего представления, чем обернется для него то, что он поднимает на меня руку. Этот идиот так и не понял, что за все ниточки дергаю я. Он был так глуп.