Охотящаяся в ночи 2

И отскочила назад. Синяя иззубренная плеть шарахнула по алюминию крыльев. Серебристые осколки с визгом разлетелись, рассекая воздух и обнажая темное проржавевшее нутро.

Воздушная волна обдала холодом тело.

Игриво извернувшись, пропела:

- Ах, какая опасная, молодая, прекрасная... Успокойся.

- Т-ты кто?! - взвизгнула девица.

- Я-то? - хмыкнула, вытянула руки, повернула кольцо камушком вниз, передернула плечами, сбрасывая ошметки иллюзии, выпустила блеснувшие перламутром когти, прикусила клыком губу. - Я - страх и ужас ночного города, кошмар бессонных гуляк и беззаконных обманщиков...

Ой, куда меня понесло!

- Ч-черный п-плащ? - губы блондинки перекривились в слабом подобии улыбки.

- Летаю неплохо... э?

И я увернулась от волны, обдавшей обнаженные бедра холодной влагой. Слизнула соленые брызги.

- Очнись, красавица.

- Я уже!

- И вспомни...

- Это - тоже... - девушка сползла вниз, продолжая обнимать железку, будто это бочонок золота. По щекам поползли слезы.

- Что все это значит? - она всхлипнула. Отчетливо запахло недоуменным, невинным горем, пеплом разбитых иллюзий.

Я присела рядом, обнимая ее за плечи.

- Просто мир гораздо сложнее, чем ты считала. И для тебя он необратимо изменился. Очень жаль, что твое знакомство с нами началось со смертей...

- А сестра? Ее тоже? - доверчиво прижавшись ко мне, спрятала лицо в ладонях. Защитная сеть, вздыбившаяся было парусом, опала, сливаясь с кожей. Одинокая полукровка. Ох, жалость меня погубит. С другой стороны, где бы я был сама, если б меня не нашел Павел? Пусть и из меркантильных соображений, но помог... Ну, значит, пользу от этой вот малышки я придумаю позже.

- Что - тоже? Она мертва, да. Убита, верно. Зверски. Ты ходила в морг?

Та отрицательно мотнула головой, еще сильнее запутывая светлый колтун.

- Отвратное зрелище. Как тебя зовут?

- Марина.

- Морская, значит. А подходит! - оскалившись, я подняла ее на ноги.

Глянув на меня исподлобья, девушка в ответ продемонстрировала ровный прикус с чуть более крупными, чем у обычных людей, клыками.

- Мой лучше, - фыркнув, я щелкнула девушку по лбу. - Та-ак!

И вот тут осознала, что взвалила на себя.

Молоденького безродного несовершеннолетнего смеска с большими проблемами в обоих мирах.

Марина, зябко передернув плечами, спросила:

- Расскажешь мне, что происходит?

- С какой такой радости?

- Ну... ты же здесь?

- У-умная, - с угрозой протянула я. - Да, я здесь. И, для начала, правила.

- Какие правила?

О, похоже, девочка нашла свой способ борьбы со страхом. Вопросы, вопросы и еще раз вопросы.

Ну, это тоже вариант, чтобы с ума не сойти.

- Простые правила. Тайна и Маскарад.

- Что это значит? - она сосредоточенно хмурилась, старательно отгораживаясь от недавнего прошлого.

- Все просто. Нелюдские Семьи скрывают свою сущность и свои действия от людей. За нарушение - смерть.

- Так просто?

- Просто... поэтому вставай, пойдем отсюда.

Глянув на приметно светлеющее небо, поднялась и потянула следом девушку.

- Но куда? Домой...

- Не стоит. Ма-аска-арад...

- Ой, да... - серо-голубые глаза наполнились слезами. - Там же...

- Ну, чего плакать? Мертвое тело, раздолбанный балкон, выбитое окно. Меня саму за такие нарушения не похвалят. Н-да...

И чего я тогда радуюсь? Настроение такое игривое. Тьфу!

- Тебя... А, вообще, кто?

Вот, уже оживает, претензии предъявляет, какой-никакой интерес в голосе появился.

Мягко шагая по траве, спросила:

- По мне не видно?

- Э... видно... - растерянный всхлип позади. Под голыми пятками хрустнул сучок и Марина, ойкнув, захромала еще медленнее.

- Оборотень я, - сжалившись, легко подхватила на руки девушку и прибавила шагу.

Ну, конечно, спина тут же заныла, в носу засвербело от запаха меловой пыли, в колено стрельнуло резкой болью, но все же так передвигаться вышло куда быстрее.

Парк неслышно готовился к жаркому дневному пеклу. Замолкли сверчки, попрятавшись по земляным норкам, зашелестели, засвистели в кронах тополей какие-то птицы, даже самолеты, выстроившиеся в ряд, как-то сникли, обретая четкие очертания.

Розовеющее небо обещало пекло.

А от девицы веяло пришибленной восторженностью. Она осторожно обнимала меня за шею и вглядывалась в лицо. Внимательно и почти влюбленно.

М-да...

Я тоже на Павла так пялилась во времена ученические? Нет, только до первого спарринга, наверное... А сейчас бы как посмотрела? Ну о чем я думаю-то? Хотя такое отношение льстит. Пробуждает чувства. Родительские? И кому я вру?

Просочившись через шикарный разлом в ограде, пустыми дворами и густыми резкими тенями выбралась к дороге. Откуда-то потянуло свежестью. Легкий ветерок донес приятный, свежий запах родниковой воды. Выглянув из-за торговых палаток, переждала, пока проедет тонированная и раскрашенная под хохлому до самой крыши машина и быстренько перебежала дорогу.

- Это что? - невольно обратилась к впавшей в нирвану девушке. Та подняла голову с моего плеча.

- Па-амятник...

- Ну да. Мило. Чему, интересно?

Невысокая, метров десяти, стела, увенчанная уносящимся ввысь истребителем, была густо увешана туалетной бумагой. И какие идиоты так развлекаются? Плевать.