Охотничий билет без права охоты

– Ты зациклилась! Слушай меня внимательно. Я только сейчас поняла: с Василием случилось что-то страшное! Иначе он никогда бы не бросил свою собаку! Он обязательно нашел бы меня. Он не из тех, кто чувствует свою полную беспомощность! Василий перевернул бы вверх дном всю Москву, но нашел бы меня.

– Он нравится мне все больше и больше!

– Да, он попал в беду. Боюсь предположить самое ужасное, но неприятности у него грандиозные!

– Его надо немедленно спасать!

– Но как?! Я даже не знаю его фамилии! Впрочем, как-то можно выспросить о Василии на притравочной станции. Судя по всему его там неплохо знают. Однако притравочная станция – это такое место, где люди проявляют себя строго в определенной, я бы даже сказала, отдельной ипостаси. Вовсе не обязательно, что они тащат туда всю свою социальную предысторию.

– Я выясню о твоем Василии все! Ты же знаешь мои способности!

– Каким образом ты это сделаешь?

– Секрет.

– Ирина, прошу тебя, без авантюр.

– Что-что? И это говоришь мне ты?!

Собаки залаяли и, перегоняя друг друга, помчались к двери – в дверь кто-то звонил. Матильда, прильнув к плотно утепленному косяку, пару раз хрюкнула, глубоко вдыхая воздух, и завиляла хвостом. Такая ее приветливость, в сущности, ничего определенного не означала, но я рассудила, что пришел кто-то из Мотиных знакомых, и смело открыла дверь.

– Разрешите? Я на самую маленькую минуточку, на одну-единственную секунду потревожу ваше внимание.

Я вздохнула. Это, разумеется, был не кто иной, как пропойца Федор.

– Да, – растерянно сказала я, – проходите. Но Антона нет дома…

Федор смутился чрезвычайно и поспешил заверить:

– Нет, нет, вы не подумайте, мне денег не нужно. Сегодня. У меня к вам другое сообщение. Крайней важности, неимоверно существенное.

И Федор подозрительно покосился на всю превратившуюся в слух Ирину.

– Это моя подруга, – приободрила я соседа, – можете говорить при ней абсолютно все.

Тогда Федор подробнейшим образом описал свою встречу с неким гражданином, притворно изображающим из себя изгнанного мужа.

– Но я-то понимаю, – хитро прищурился Федор, – что таких мужиков хрен – извиняюсь глубоко – из дома выпрешь. У него в глазах – наглость определенная имеется, вы уж поверьте моему сложному жизненному опыту – он из тех, кому слово скажешь, а услышишь сто в ответ. А для того чтобы из дома уйти, нужно нежность в душе иметь и романтизм! А, кроме того, расспросы эти с наводящим допытыванием: что, да как, да кто такие. Я все сразу понял. Но, поскольку вы мне люди добрые, никогда меня, горемыку, не обижали, всегда в мое положение бедственное входили, решил я до конца ситуацию прояснить, дислокации неприятеля все изведать. И стал я в роль, отведенную мне, входить. Он, мужик-то тот притворный, меня и спрашивает: мол, кто такие, не моего ли сынка друзья? Ну, я под дурачка и отвечаю: да, вот кто. О, это огромное искусство на вопрос отреагировать, ничего толком конкретного не сказав. Если человек полностью овладевает грандиозным этим умением, он сразу в политики подается, и там ему тогда раздолье и почет миллионов. Но я, в меру своих скромных возможностей, но в свете совершенно правильного представления о действительности, попробовал заморочить голову гражданину, который, как вы уже поняли, осуществляет за вами слежку.

– Федор, – растрогалась я, – вы же, возможно, жизнью рисковали! Мыслимое ли дело – вступать в такую неравную схватку!

– Вы, милая Ольга, – задумчиво отвечал Федор, – слишком высоко оцениваете мои скромные, ничего не значащие заслуги.

– Что же было дальше, что дальше-то? – нетерпеливо прервала Ирина обмен любезностями.

– А вот что. Я притворился, будто хмель меня окончательно усовершенствовал, и, простившись, якобы, поплелся к себе домой. А сам, притаившись за дверью, стал прислушиваться, что же произойдет далее. Вскоре терпение мое было вознаграждено! Послышался скрежет приближающегося лифта и… появился сменщик. Да, да, появился сменщик притворного гражданина. Они – вновь пришедший и тот, с кем я имел неудовольствие, как вы выражаетесь, милая Ольга, вступить в неравную схватку, – обменялись несколькими тихими словами. И вновь заработал лифт. Переждав показавшееся мне достаточным время, я вышел из своего укрытия. На том же самом месте, на котором всего каких-нибудь полчаса назад я прозорливо распознал противника, как ни в чем не бывало, стоял молодой, цветущий парень и внимательно косился на меня. Таким образом, подозрения мои окончательно подтвердились. Друзья! – Федор патетично простер руки в сторону притихших нас с Ириной. – Над вами нависла угрожающая опасность. Но вам нечего бояться: я на вашей стороне. И я готов грудью встать на вашу защиту. И вы тогда узнаете, что такое бескрайняя благодарность Федора и какой он сам верный товарищ.