Охотничий дом

Вот почему ему повезло с этой работой. На любой другой он не смог бы это скрывать. Кто-нибудь заметит его странное поведение, сообщит – и на этом все кончится. Но здесь некому замечать. Да, есть Хитер, но она работает в офисе, предоставив ему полную свободу. Возможно, ей самой есть что скрывать. Иначе почему молодая привлекательная женщина решила поселиться в таком месте? Он не спрашивает ее, а она не расспрашивает его. Их молчаливый уговор.

Ему повезло, что босс не придал значения другому событию, хотя о нем пришлось упомянуть в заявлении. «Шефа, – сказал человек в костюме, который проводил собеседование, – все это не волнует. Он хочет, чтобы здесь вы начали с чистого листа».

С чистого листа. Хотелось бы.

* * *

Он включил телевизор и тут же пожалел об этом. Разумеется, все эти шоу, тысячи счастливых лиц, семьи на берегу Темзы, в глазах отражаются золотые и красные всполохи. Интересно, что делает Хитер у себя в коттедже. Он видел у нее свет глубоко заполночь. Тоже плохо со сном, видать.

Он мог бы пойти к ней, прихватив виски, – ему все чаще хотелось так и сделать, куда чаще, чем он готов был признать. Вспомнилась ночь, когда она выскочила на улицу, услышав тот звук. Перед глазами так и стоит картинка: румянец на щеках, темные растрепанные волосы, огромная пижама, в которой утонуть можно. Она пригласила его войти и тут же покраснела, поняв, как это прозвучало. Разумеется, он отказался. Но сам представлял, как вошел. Представлял и другое – в те зловещие бессонные предрассветные часы, когда увидел свет в ее коттедже. Представлял, как прижмет ее к стене, как ее ноги обовьются вокруг его тела, представлял вкус ее губ… Но он не зайдет к ней. Ни сегодня, ни другой ночью. Такой, как он, должен держаться подальше от таких, как она. Она не заслужила катастрофу, а он катастрофа и есть.

Обычная жизнь закрыта для него. Даг наклонился к огню. Поднес к пламени руку и с бесстрастным интересом ученого наблюдал, как кожа темнеет, точно стейк на решетке.

Сейчас 2 января 2019 г

Хитер

Даг стоял в дверях, хмуро глядя на меня.

– Проходите, Даг, – сказала я. – И закройте дверь.

Он встал у стола, возвышаясь надо мной.

– Даг, мне не следовало этого делать. Но я должна кое в чем признаться. Я погуглила вас. И узнала о той истории.

Он молчал. Смотрел в пол.

– Что произошло?

Объясни мне, думала я. Свой поступок. Эту жестокость. Помоги мне понять. Хотя и не была уверена, что он сумеет. Не представляю, как вообще можно объяснить такое.

Он вздохнул и принялся рассказывать.

По его словам, месяца через три после возвращения из Ирака – «полугодовой тур по Ираку» – он сидел в пабе с друзьями в Глазго. Он много выпил, даже чересчур много, но зато впервые за долгое время чувствовал себя свободным и расслабленным. А потом к нему подошел этот парень…

* * *

– Эй, – сказал он. – Я знаю твое лицо. Я тебя где-то видел.

– Вряд ли. – Даг едва взглянул на него.

– Нет, – не унимался тот, – точно видел.

Достал телефон и что-то поискал. Потом показал экран. Страница фейсбука.

– Мой лучший друг, Глен Уилсон. Я так и знал. Это же ты, да? На фото с ним. Я знаю, что ты.

Даг едва смог заставить себя глянуть на фото.

– Ну, значит, ты прав, – сказал Даг, чувствуя, как в животе киснет пиво. – Наверное, это я.

– Так ты там был? – Парень приблизился вплотную.

– Да, был. Я знал Глена. Он был отличным парнем.

Вообще-то, не был. Вечно нарывался на драку, но о покойниках плохо не говорят. А среди его знакомых их так много.

– Вы служили в одном отряде?

Лицо парня, от которого несло застарелым пивом, находилось прямо перед ним. Голос такой громкий. В позе агрессия, вызов. Даг чувствовал, как среди посетителей паба нарастает интерес. Что-то назревает.

– Да, – сказал он, стараясь сдерживаться, дышать спокойно. Психотерапевт советовал дыхательные упражнения в таких ситуациях. – Служили.

– Но я не понимаю, – не унимался парень, улыбаясь, хотя это скорее был оскал, нежели улыбка. – Я думал, все из этого отряда погибли. Думал, что их взорвали талибы.

Даг закрыл глаза. Вообще-то это была «Аль-Каида».

– Да, большинство погибли.

– Так как же ты уцелел, а, приятель? Смотри на меня, я с тобой разговариваю. Почему ты здесь, живой и здоровый, сидишь и хлещешь это сраное пиво, приятель? Когда мой лучший друг лежит мертвый в Чуркестане? Ты можешь мне объяснить?

Даг почувствовал, как что-то набухает в груди. Что-то опасное, яростное.

– Я не должен ничего тебе объяснять. Приятель.

Он пытался вдыхать через нос, выдыхать ртом. Но, похоже, не сработало.

Парень придвинулся еще.

– А я думаю, должен. И у нас впереди весь вечер. Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне все подробно. Потому что я любил этого чувака как брата. И знаешь, по-моему, на что это похоже?

– На что? – Он еще держал себя в руках, еще сопротивлялся тому, что нарастало внутри. – На что же это похоже?

Парень с силой пихнул его в грудь:

– На то, что ты гребаный трус.