Охотничий дом

– Неужели? Правда, Джайлс? А как же та вечеринка…

– Господи, та вечеринка. Ну да. И не смотри на меня так. Мы тогда здорово перепили. Вот и все. Думаю, нам всем пора спать. Я знаю, что ты ничего не расскажешь ей. Просто я на секунду испугался… когда мы затеяли эту глупую игру.

– Ничего обещать не могу. Маленькая проверка бывает полезна для брака. Все взбодрятся. А ты покажешь себя с новой стороны – что ты не такой, мать твою, идеальный, каким себя считаешь.

– Ради бога, Миранда, – это было уже почти шипение, – знаешь что? Однажды ты зайдешь слишком далеко.

Внезапно раздался какой-то утробный рык, низкий, животный.

– О господи, – громко сказал Джайлс.

Я осторожно шагнула вперед.

Стоя на четвереньках, Миранда блевала. Джайлс безучастно смотрел на нее. Сейчас он совсем не походил на того мужчину, которого я знала, – нежного мужа и отца, врача, спасающего жизни людей. Я ждала, что он присядет рядом с Мирандой, уберет назад ее волосы. Но сегодня я узнала его совершенно с другой стороны.

Внезапно он резко развернулся. Я не успела отступить в тень, и наши глаза встретились.

Миранда

Было очень темно и тихо, когда я открыла глаза. Несколько мгновений я не понимала, где нахожусь. Пошарила рукой рядом. Чувствовала я себя преотвратно, будто все внутренности обработали наждаком. Во рту едко и кисло. Что со мной? Я больна? Внезапно пальцы наткнулись на выключатель.

Свет вернул в реальность. И тут же с ужасающей яркостью на меня хлынули картинки вчерашнего вечера. Я пила, пила и пила. Хотела доказать себе, что именно я душа вечеринки. Потом Джайлс со своей паранойей. Хотя, может, не совсем это и паранойя. Самира всегда что-то подозревала. В тот день мне было так паршиво, наша репетиторская группа устроила очередную пьянку в пабе, а я знала, что он ей нравится. Но, господи, это же случилось еще до того, как они стали встречаться. Если такое вас задевает, значит, с вами что-то не так. Если кому и надо волноваться, то мне. Мы-то с Джулиеном тогда уже встречались.

Боже, как же меня вчера колбасило. Вывернуло буквально наизнанку. И он стоял и пялился, только чертова Эмма откуда-то взялась и кинулась помогать. А Джайлс смотрел так, будто хотел, чтобы я захлебнулась. Потом появился Джулиен, уставился с отвращением. Нет, я не настолько была пьяна, чтобы не помнить.

Я сползла с кровати, посмотрелась в зеркало над туалетным столиком. Думаю, в золотом платье я выглядела супер. Нет, я знаю, что выглядела супер, но очнулась словно в параллельной вселенной. Золотая ткань превратилась в мерзкую тряпку, макияж размазался (теперь-то уже приходится краситься по полной), тушь затекла в морщины у глаз и даже рта, которые, могу поклясться, вчера не были такими ущельями. Я погасила светильник у столика. И вдруг вспомнилась Бланш Дюбуа[20] – так вот что меня ждет? Есть ли что-то печальнее некогда красивой женщины, растерявшей всю свою красоту?

В голове вертелась песенка Кэнди Стейтон «Ты обрел любовь». Что-то в словах не давало покоя, но я никак не могла понять, что именно. И еще ночью кто-то сказал нечто такое, что сбило меня с толку. Кто это был? И что именно он сказал?

По крайней мере, похмелье не такое убойное. Наверняка большая часть алкоголя уже выветрилась. Понятия не имею, который час. Джулиен еще не вернулся, значит, вечеринка продолжается. Внезапно меня охватила тоска по упущенным возможностям – все они продолжают там веселиться, без меня. А я взяла и отключилась. Нужно привести себя в порядок и вернуться к ним. Наверняка именно этого ждут от меня. Пошатываясь, я проковыляла в ванную, поелозила расческой по волосам, побрызгала в лицо холодной водой и как смогла кое-как поправила размазанный макияж. Затем тщательно почистила зубы – хоть что-то, по крайней мере. Сколько же времени? Я отыскала часы. Четыре. Ничего себе, остальные, значит, гуляли всю ночь. Снова уколола мысль об упущенном веселье. Я всегда гордилась тем, что я душа компании. Джулиен так и сказал в день нашей свадьбы: «Я люблю тебя, потому что ты душа компании». «И кое за что другое, я надеюсь», – рассмеялась я. Он улыбнулся: «Конечно». Но те его слова засели у меня в голове. Помню, как он смотрел на меня, когда говорил это, и я никогда не расстанусь с этой чертой своего характера. Ну сейчас я им всем покажу.

Я распахнула дверь. Холод пощечиной стеганул по лицу. Я постояла, привыкая. Свет горел не в Охотничьем Доме, как я поначалу решила, а в коттедже-сауне. Стало обидно – могли бы и позвать меня, ведь я тоже хотела попробовать.

Оскальзываясь, я побрела по обледенелой тропинке мимо Охотничьего Дома. Он стоял почти весь темный, только тускло светил торшер. В окно я увидела Марка, лежащего на диване. Тоже жертва вечеринки. Не так обидно, когда знаешь, что ты не один.