Охотник

Подъехали к воротам, охранник на шлагбауме раскрыл тяжелые створки, не глядя на водителя, дождался, когда проедет «Скорая», и снова закрыл ворота, чтобы пойти дремать на лежанке возле маленького телевизора. Праздников не было, обычный будний день, так что «Скорых» в такую ночь бывает мало, можно спокойно поспать.

Водитель нажал на кнопку звонка, подержал, отпустил… снова нажал. «Кормушка» на двери долго не открывалась, потом появилось заспанное лицо, над которым торчал помятый зеленый колпак.

«Кормушка» снова закрылась, электрический сигнал запора двери загудел, створка раскрылась.

— Кого привезли? Тяжелый? — зевая, спросила медсестра и невольно вздрогнула, когда из-за знакомого водителя вышагнул здоровенный бритоголовый парень. Он без замаха хлестко ударил в челюсть сорокалетней женщине, и та мешком опустилась на пол, не издав ни звука.

Ее утащили. Затем к машине отвели белого как мел, водилу.

Эрик взял нож у одного из парней и, красуясь перед своими, приставил острие к шее мужчины.

— Где палата колдуна? Расскажешь — будешь жить. Как туда пройти, чтобы не поднять шума? Камеры слежения в коридорах есть? Охрана?

— ВИП-палата, на втором этаже, — задыхаясь, косясь на острие, проткнувшее ему кожу, ответил водитель. — По коридору до конца, направо по лестнице, наверх, прямо, за стеклянной дверью, третья дверь направо. Ее сразу видно, ВИП-палату, у нее дверь такая… богатая, из лакированного шпона. Напротив в коридоре цветы всякие, растения домашние, фикусы… стулья стоят, типа для отдыхающих больных. Нет никого, спят все. И врачи, и больные. Три часа ночи! Камер нет у нас. Давно собирались поставить, да все денег нет на них. Да и кто тут у нас будет чудить…

Он осекся, глянул на жесткие, неприятные лица «собеседников», сердце ушло в пятки.

— Парни, отпустите, я никому не скажу! Не убивайте!

— Отпустим, не ссы! — осклабился Эрик. — Вот если все точно сказал — так и отпустим. Парни, принимайте!

Удар рукоятью пистолета в затылок, и водитель схватился руками за голову. Еще удар! Осел на землю.

Его перевалили в машину, связали, шипя и ругаясь. Мужчина был грузным, тяжелым, не то что тощие фельдшера! Закрыли дверь «Газели» и тихо вошли в больницу.

Мерцали тусклые лампы дневного света. Коридор пуст, никого. Водитель не обманул. Осторожно поднялись по каменной лестнице, прошли через стеклянную дверь на лестничной площадке.

Полумрак. Горит только одна лампочка, вдалеке, видимо, возле сестринской. После яркого света лестничной площадки глаза привыкали к полумраку с трудом, Эрик выругался, ударившись о край тележки для перевозки больных, которую какой-то ишак поставил прямо возле выхода, перегородив весь проход. Толкнул каталку, та с шорохом откатилась в сторону, и все четверо прошли в коридор.

Эрик хотел оставить одного из парней в «Газели», чтобы охранял пленников и, если что, мог поднять тревогу, позвонив по телефону, но передумал — пусть идут с ним. Так спокойнее. Не хрен отсиживаться, когда сам босс идет на дело!

Глаза привыкли, и уже казалось, что в коридоре не так уж и темно. Дверь в ВИП-палату была в десяти шагах от входа, видная издалека. Напротив нее, как водитель и говорил, что-то вроде холла, где на полке стоял телевизор, скорее всего, давно не включавшийся по причине своей дряхлости, а еще потому, что обитатели ВИП-палаты не любили шум возле своих дверей.

Днем тут на стульях дежурили страждущие больные, ожидающие своей очереди на посещение волшебника, излечивавшего самые тяжкие болезни, но парни этого уже не узнали.

Из-за угла метнулась тень, и тут же один из парней свалился на пол — хрустнула шея, переломленная мгновенным, точным ударом.

Тут же упал второй — нож вошел ему в глаз по самую рукоять.

Сергар предпочитал именно этот удар — пораженный мозг выключался, и умирающий не успевал сделать ничего, кроме как упасть и подергать ногами. Удары в корпус, если человек силен или находился под снадобьями, могли не привести к нужному результату. Будучи уже практически мертвым, противник об этом еще не знал и мог нанести ощутимый урон, прежде чем кислородное голодание выключит мозг и он перестанет руководить своим телом.

Эрик уже поднимал пистолет, когда из темноты вылетел небольшой огненный шар — всего с ноготь — вонзился в грудь и прожег ее до самого позвоночника, убив не менее эффективно, чем если бы в цель попали из «магнума-44».

На ногах остался только Пашок, который не стал доставать ствол, автоматически приняв стандартную боевую стойку. Он долго занимался карате, и если бы не ушел в группировку, мог достичь высоких результатов. Его тренированное тело не успела еще разрушить привычка к коксу, потому двигался бандит быстро, ловко, и когда всей своей мощью обрушился на незнакомца, спокойно ожидавшего нападения, был уверен в успехе.

Пашок был убежден, что в тухлом захолустном городишке никто не сможет противостоять кандидату в мастера спорта. Коричневый пояс, если перевести на язык карате.