Охотник

— Вот прямо сейчас и начинай! Пошла отсюда, сказал! А то я тебя щас сам искореню!

Девица выскочила, а Игорь уселся на стул, жалобно скрипнувший под его тяжестью.

— Вот и славно. Теперь тишина и покой.

Огляделся по сторонам и, удовлетворенно хмыкнув, сказал:

— Глянь-ка, отдельную палату тебе дали! Как ВИП-персоне! А обычно тут в больничке по десять человек лежат в палате!

— Боятся, что я соседей начну душить? Потому одного положили? — криво ухмыльнулся Сергар.

— Не без того, да! — Участковый еще раз невозмутимо огляделся по сторонам и подтянул к себе длинный сверток, с которым вошел в палату. — Вот! Костыли, как ты просил. Петька прислал. Мать твоя в порядке, плачет, само собой. Просилась сюда, я не позволил. Все равно не пустят, только зря проездит. Нужно разрешение следователя на посещение. Разрешение не дадут, пока дело не направят в суд. Адвоката тебе уже назначили, скоро притащится. Кого — не знаю, да и разницы никакой нет, я тебе уже говорил.

— Экспертизу сделали?

— Сделали… — отвел глаза участковый, потом вздохнул и поджал губы. — От старости померла. Просто остановилось сердце. Устала, видать. Всем свой срок на роду написан. Вот и ей пришел. Если бы ты не замочил того баклана в камере — сейчас уже был бы дома.

Участковый помолчал, потер запястья рук, сцепил их в замок.

— Вот что хочу тебе сказать… Частично я виноват, что ты оказался под статьей. Не привез бы тебя, баклан бы не докопался, ты бы его не грохнул. Потому, чем смогу помочь — я помогу. Чтоб по-честному. Вот сумка, мать тебе еды собрала. Костыли, как просил, я привез. И еще совет тебе: даже если ты уже можешь ходить, на суд катись в коляске. Тогда или меньше дадут, или вообще на условный вытянешь. Хотя… вряд ли. Все-таки убийство есть убийство. Старайся пробыть здесь, в больнице, как можно дольше — тут и кормежка получше, и лекарства есть. Переведут в тюремную больничку, в область, — там не забалуешь. Та же тюрьма, только… в общем, ясно. Но на всякий случай костыли тебе оставляю. Почему-то мне кажется, что ты не захочешь все время кататься в тележке. Нет? Я так и думал. Ну что же, смотри сам. Тебе жить. Я со следователем поговорю, она девка хорошая, о свиданке с матерью договорюсь. Попозже. Что-то еще принести?

— Книг каких-нибудь, — подумав, попросил Сергар, — газет всяких, можно старых. Я ничего не помню, ничего не знаю о мире…

— Кстати, вот еще способ отвертеться! — воодушевился Игорь. — Коси под сумасшедшего! Полежишь в дурдоме пару месяцев, потом выпустят! Правда, нельзя будет машину водить, ружье иметь, травмат купить — зато не будешь сидеть! Не хочешь? Ну, твое дело. А то ведь запросто. Потеря памяти, то-се… подумай.

— Вот он пришел, командует тут! — В палату ворвалась давешняя девица, глаза которой метали молнии. — Меня прогнал, рукоприкладствует!

— Вы что себе позволяете, капитан?! — Высокий мужчина в белом халате на строгий костюм, хмурясь, посмотрел на участкового. — Вам кто разрешил находиться в палате, да еще и без халата?! Вон отсюда!

Посмотрел на Сергара:

— Он что, бил вас? Не стесняйтесь, скажите, больной! Не бойтесь, он вас не тронет!

— Нет, не бил, — отрицательно помотал головой Сергар и чуть улыбнулся, видя, как стушевался могучий Воскобойников. — Просто навестил.

— Навестил и пусть уходит! — приказал незнакомец. — Я главврач больницы, и я не разрешаю разговаривать с больным, едва вышедшим из комы! Вы что, загубить его хотите?! Уходите отсюда, иначе я сейчас позвоню начальнику УВД, и вы вылетите с работы, как пробка!

— Ухожу уже, ухожу! — буркнул Игорь, подмигнул Сергару левым глазом. — Чего так разорались-то?

— Еще и не так разорусь! Сейчас еще и жалобу на вас подам! — Главврач ткнул пальцем в сержанта, выглядывающего из-за медсестры. — Вам же сказали никого не пускать?! Зачем вы пустили капитана?!

— Да как я не пущу старшего по званию?! — Сержант сделал страдальческое лицо. — Да и знаю я его! Не чужой! Мне было велено не пускать никого из гражданских, а за полицию ничего не говорили! Так что зря вы на меня кричите!

— Я еще разберусь с вашим начальством по поводу вашего поведения! — грозно пообещал седовласый и ушел быстрым шагом, разметывая в стороны полы халата. В комнате остались только Сергар и девушка, довольно улыбавшаяся так, будто сделала доброе дело и ждет теперь похвалы.

— Вот хам! Эти менты такие хамы! У меня брат немного выпил, проехал до магазина, так они права отняли! А он трезвый был! Сволочи! Бездельники! Ненавижу ментов!

— А за что? — неожиданно спросил Сергар, глядя на то, как капли из бутыли мерно падают вниз.

— Ну… все ментов ненавидят! — неуверенно протянула девушка. — Они людей бьют, обижают! Деньги вымогают!

— Все вымогают? — серьезно спросил Сергар, вдруг обнаружив, что линия бедер девушки выглядит очень соблазнительно, а ее тонкие, стройные лодыжки вполне соответствуют его представлениям о красоте.

— Ну… наверно, не все, но у нас в городе точно все! — вдохновилась девушка, поправляя бутыль и трогая маленький краник на трубке. — Так и смотрят, кого бы сцапать!