Охотник

Протянув руку к розетке, долго не решался коснуться блестящих контактов — помнил, как врезало в прошлый раз. Сидел минуты две, клацая зубами от холода, пока вдруг не обозлился на себя, такого убогого, нерешительного, такого болвана, не способного ни на что — даже чтобы убить себя! Или подняться над собой нынешним… То, что он может погибнуть от удара током, Мария Федоровна ему говорила, но Сергару в это почему-то не особенно верилось. Он не мог себе представить гибели от какого-то невидимого «тока». Вот от меча — это понятно. От стрелы — да. От удара копьем. От прилетевшего огневика. Но от неведомого «тока»?!

Выругавшись, он решил не отпускать ее как можно дольше и, приготовившись к боли, цапнул за розетку!

Того, что произошло потом, Сергар не ожидал — такой боли, такого удара, парализовавшего мышцы и само сердце! Сергара выгнуло дугой, его начали бить судороги, а рука зажала контакты так, что этот смертельный захват с трудом разжал бы и могучий участковый, появись он в тот момент в комнате. Другая рука Сергара схватилась за батарею отопления и едва не погнула краешек алюминиевой пластины.

Выручило Сергара то, что розетка была хрупким сооружением, сделанным из пластмассы, не рассчитанной на то, чтобы кто-то, способный подтянуться пятьдесят раз подряд, вцепился в нее со всей силы тренированных занятиями и ездой на коляске пальцев.

Он раздавил розетку, как орех. Зажатые в ладони, соединенные вместе провода устроили короткое замыкание, оно выбило предохранители, линия обесточилась.

Сергар упал на пол, бездыханный, с остановившимся сердцем.

Тут бы ему и конец, но боги, которые еще не доиграли свою игру, послали на спасение бестолкового боевого мага своего агента, вернее — агентшу, которую в больнице знали под именами Маша, Машка, Машенька, а на улице Рокоссовского, дом пять, как «Машка, Витькина сеструха, в натуре не трогай, а то огребешь проблем! Он, сцука, в натуре авторитетный пацан! Щас сидит!»

Когда Маша вплыла в палату, распространяя вокруг себя ауру доступной сексуальности, Сергар как раз только что завершил акт самоубийства и теперь лишь слегка подергивался, пованивая подгоревшей кожей. Он успокоился на полу, глядя в потолок остановившимися голубыми глазами, которые в прошлый раз Машеньке так понравились.

«Хороший парень! Симпатичный такой! И хозяйство у него рабочее… после Мишки я уже два месяца ни с кем не была! Эдак и мхом зарастет!»

К чести Маши, она мгновенно отреагировала на полученную ее мозгом информацию, не стала терять время на охи, ахи, глупые вопросы, причитания и слезы — завопив, как карета «Скорой помощи», бросилась к ординаторской.

Через пару минут в палате Сергара уже стоял дефибриллятор, а реаниматолог, на беду свою вернувшийся из туалета, куда ходил покурить, держал в руках два «утюга», стоя на коленях перед лежащим на полу «покойником». Пациента вытащили из лужи, уложили на сухое, сбросив с него мокрую пижаму и, приготовились врезать по сердцу высоковольтным разрядом — не чета по мощности тому, что он получил из бытовой розетки.

Бах!

Тело Сергара дернулось, но сердце не заработало.

Жжжжж… — набрал заряд дефибриллятор.

Бах!

Никакого эффекта.

— Красивый парень! — тихо буркнула под нос одна из молодых докториц, с жалостью глядя на Сергара. — Мог бы жить.

Бах!

Бах!

Время шло.

Четыре минуты. Пять. Шесть.

Бах!

— Все, хорош… — Реаниматолог устало поднялся с колен. — Готов. Время смерти пятнадцать двадцать две. И на хрена же он взялся за розетку? Да еще и мокрый? Кто его облил водой?

— Как хорош?! Почему хорош?! Давай, реанимируй, твою мать! — Маша возмущенно фыркнула и потрясла кулаком. — Вась, ты че, охренел?! Работай!

— Да умер он! — устало бросил молодой врач, невольно заглядывая в разрез халата медсестры. Сиськи у той были знатные, да!

— Ты сиськи мои разглядываешь?! Реанимируй, кобель ты эдакий! Тьфу!

Маша плюхнулась на колени рядом с Сергаром и вдруг со всей силы врезала ему сложенными вместе кулаками прямо по грудине — раз, другой! Звук был таким, будто кто-то ударил палкой по туше свиньи. Врач-терапевт, которая стояла рядом, даже поежилась, представив, какой синячина был бы, если бы ей врезали таким вот манером.

— Да бесполезно, чего время тратишь! — в сердцах сплюнул реаниматолог. — Беги за каталкой. В морг надо. Все, сержант, кончился ваш арестованный. Теперь не погоняешь чаи с медсестрами! И вообще, это вы не уследили, допустили, чтобы он покончил с собой! — Мстительно: — Теперь тебя накажут, да?

Реаниматолог был очень недоволен присутствием сержанта у дверей палаты. Ладно бы у дверей! Тот, в общем-то, и не сидел перед дверями — на кой хрен охранять безногого, куда он денется?! Начальство вечно дурит! — а вечно бегал в сестринскую и охмурял медсестричек. А всем известно: трах медсестер — это неотъемлемое, законное право врача! А не какого-то там сраного мента! Пусть шлюх в притонах трахает, а тут не его курятник! Здесь есть свои петухи!