Охотник

– Тоже не надо. – Я оглядываюсь на закусочную. – Можно мне просто посидеть там у вас?

Она косится на меня.

– Мне бы гнать вас пинками из моего ресторана…

– Леди, потерпите минуту-другую, и я сам с радостью покину это чертово место. – Во второй раз за день мне предлагают убраться.

Она смотрит, как я встаю, помощи не предлагает, но следит, чтобы я не упал и не разбил себе голову у нее на стоянке.

– Не волнуйтесь, – цежу я сквозь стиснутые зубы, – я не подам на вас в суд, если свалюсь прямо здесь.

– Это вы не тревожьтесь, у меня все равно нет денег, – фыркает она в ответ.

Хватаясь за спинки стульев, я добираюсь до своего прежнего места. Это глупо и бессмысленно, потому что отсюда дальше всего до двери. Она не обращает на меня внимания, пока я с помощью бумажных салфеток останавливаю кровь и кое-как привожу в порядок лицо скрабом из соли и воды. У меня в «эксплорере» есть аптечка, но с таким же успехом она могла бы быть в соседнем штате. Я оцениваю повреждения. Мне здорово досталось, я весь в синяках, но могло бы быть гораздо хуже. Обезболивающее, сон, бутылка-другая пива – и через пару дней я буду в порядке. Буду выглядеть дерьмово, но это я переживу.

Официантка останавливается у моего столика.

– Теперь вы сможете отсюда уйти?

– Да. Простите. – Я комкаю окровавленные салфетки. – Но вы можете объяснить мне… – Я впервые замечаю ее бейджик с именем. – Джиллиан. Что произошло?

– Вы и правда тупой?

– Похоже на то.

Она закатывает глаза.

– Вас обманули. Облапошили и обчистили. Можно, угадаю: ваш бумажник пуст?

– Да. Но вы ведете себя так, как будто так происходит постоянно. Почему полиция ничего не предпринимает?

– Вы сами сказали, что не хотите им звонить. Такие, как вы, никогда этого не делают.

– Такие, как я? Что-то я не пойму… Вы о ком?

– Обо всех мужиках.

Я вспоминаю слова Эмбер за минуту до того, как меня избили.

– Подождите… Она что, решила, что понадобилась мне как… проститутка?

– Ну вы и наивный! – Джиллиан качает головой и собирается от меня отойти.

– Пожалуйста! – умоляю я. – Одну секунду!

Она оборачивается и недовольно спрашивает:

– Что еще?

– Я не знал. Я хотел поговорить с ней о Челси Бучерн, вот и все.

Джулиан возвращается ко мне.

– При чем тут она?

– Дело в ее исчезновении, я здесь из-за этого. Хотел спросить у Эмбер, что она видела.

– Какое вам до этого дело?

– Я только что потерял друга, ее звали Джунипер. Говорят, ее убил медведь. Я не знаю… – Я смотрю в стол, обхватываю руками голову. Я близок к нервному срыву. – Я просто хочу знать, что случилось.

На белую клеенку капает красная кровь, я вытираю ее рукавом.

Джиллиан садится напротив меня.

– Вы вправду не искали с кем переспать?

– Боже, нет! Я думал, она что-то знает. Она еще говорила, что кто-то за ней следит…

– Это она про полицию.

– Вот оно что… Хорош я! – Я достаю из кармана телефон. Стекло треснуло, но аппарат работает. Дрожащим пальцем я нахожу последнее смс. – Что значит 100Ч300Н?

На расшифровку у нее уходят считаные секунды.

– Вы серьезно хотите знать?

– Хочу. Я сам не понимаю.

– Первые три цифры – цена.

Я таращусь на телефон.

– Тогда Ч – это… Действительно, идиот и есть. Человек, столько возящийся с цифрами, должен щелкать такие коды как орешки. Сто долларов за час, триста – за ночь! Я смотрю на Джиллиан через стол, сгорая от стыда.

– Какой же я идиот!

– Не каждому запускать в космос ракеты.

– Между прочим, меня приняли на факультет ракетостроения. Но я выбрал биологию в Массачусетском технологическом.

Ее губы изгибаются в озадаченной улыбке.

– Так вы ученый?

– В те редкие промежутки, когда меня не избивают братья проституток.

Джиллиан похлопывает меня по руке.

– Вы прямо ребенок в лесу, это был ее приятель, он же сутенер. И все это было подстроено. Местного она бы обслужила в мотеле или у него в машине. Разве вы ничего не заподозрили?

Значит, я свалял еще большего дурака, чем думал. Паршивка вычислила меня сразу, по моему сбивчивому сообщению на автоответчике.

– Если всем все известно, то почему бездействует полиция?

– Потому что вы не местный. В Хадсон-Крик есть проблемы посерьезнее. Вы видели ее лицо?

– Еще бы!

– Я про макияж.

– Что?.. Видел. Я подумал, что она замазывает задержавшиеся подростковые прыщи.

– Мы называем такое лицо «амфетаминовым».

Значит, полосканием она подавляла запах изо рта. Шлюхи заботятся о своей презентабельности. Только сейчас до меня доходит, как я сглупил. Я же про это читал, видел по телевизору. Запущенные дома и новые машины – это точь-в-точь как пресловутый Южный централ Лос-Анджелеса в 1980-е, во время эпидемии крэка. А здесь это метамфетамин.

– Насколько все плохо?

– Месяц назад федералы арестовали за торговлю наркотиками двоих наших полицейских. Но это еще цветочки…

Я указываю кивком на фотографии солдат на стене.

– Казалось бы, здесь есть кому позаботиться о законности…

Джиллиан окидывает взглядом фотографии.

– Никто из них не вернулся домой. Хадсон отличается не только метамфетамином. Здесь погиб самый большой процент спецназовцев на душу населения среди всех малых городов. Мы потеряли больше людей, чем где-либо еще.