Охотник

Но он до сих пор не знал, хочет ли посвятить этому ремеслу свою жизнь. Ради чего? Чтобы аристократам жилось спокойнее? Чтобы крестьяне не бунтовали, когда очередное чудовище похищало их детей, утаскивая в лесные дебри? Ради кого все? Уж не ради своей семьи, которой больше нет. Да, отец и братья занимались разбоем, за это и поплатились, но все их беды начались с того, что мать возжелал заезжий дворянин. Мол, простая женщина не имеет права отказать владетельному господину. И коли его благосклонный взгляд остановился на ней, то она должна в ту же секунду бросить мужа, детей и бежать к нему, задрав по дороге подол…

Баст не знал, кого ненавидел больше: себя – за то, что погубил отца и братьев, или аристократов – за то, что они существовали на этом свете.

Конечно, случались и исключения. Вот, к примеру, Лаколь – человек чести. Пусть пьяница, бабник и драчун, но представить себе, что он возьмет женщину против ее воли, Себастьян просто не мог.

Он и сам получит сегодня дворянство, войдет, хотя бы теоретически, в высший круг. Естественно, потомственные вельможи на дух не переносили подобных выскочек и терпели их существование только потому, что без них все стало бы еще хуже. Как бы ни кривила душой церковь, отрицая нечистую силу и порождения тьмы, но существа плодились по земле с изрядной скоростью, и их нужно было уничтожать. А кому прикажете этим заняться? Только они – охотники, люди, на которых не действует колдовство, и могли уберечь страну от страха и власти зла.

Официальные мероприятия в самом корпусе прошли без лишней помпезности. Всех счастливчиков – а их в этом году набралось ровно девять человек – собрали в кабинете Рошаля.

Капитан не произносил длинных и проникновенных торжественных речей, он долгим взглядом окинул новоиспеченных охотников и сказал:

– Теперь вы охотники! Ищите врага и уничтожайте его. Если не вы, то кто?.. Не подведите меня, друзья…

А потом раздал бляхи. Басту достался номер семнадцать. Бляхи традиционно переходили по наследству. Если прежний ее владелец погибал, бляху отдавали новому члену корпуса. Купер получил десятый номер, чем тут же возгордился – круглое красивое число. Крешп оказался номером тридцать пять, а Лаколь – тридцать шесть. Последние порядковые номера в корпусе.

Тридцать шесть охотников на целую страну. Баст никогда прежде и не задумывался, как их мало. И они вынуждены противостоять всем многочисленным существам, число которых росло день ото дня. Неудивительно, что это не всегда получалось. Да, есть еще другие кандидаты, которые в будущем так же станут полноправными охотниками… если дотянут… но все равно – мало, очень мало!.. Охотники долго не живут.

– Ваши имена вносятся в книгу корпуса навечно. Единственная причина, по которой запись могут стереть – если вы нарушите клятву. Такого еще не случалось в истории корпуса, верю, не случится и впредь. А теперь вас ждет его величество! Только не дайте дворцовому блеску вскружить ваши головы!..

Клятвы они принесли накануне. Быть верными короне, служить и защищать, быть беспристрастными и бескорыстными… Судьи и палачи, они стали полноправными охотниками…

– Ох и напьюсь же я сегодня! – прошептал Купер. – Такое дело и не отметить – грех! Кто со мной?

– С тобой я, – сообщил Лаколь, слышавший все, что касалось темы выпивки и развлечений, и игнорировавший все остальное, как незначительные мелочи бытия. – А Баст не сможет бросить друзей в такой ситуации…

– Не сможет, – проговорил Крешп, стоящий навытяжку перед капитаном, одними губами. – Мы ему не позволим!

– Идите, дети мои! – напутствовал напоследок Рошаль. – Я в вас верю!..

– Может, ну его, королевский прием? – поинтересовался Лаколь, когда они покинули кабинет. Остальные новоиспеченные охотники – также их хорошие приятели – отправились готовиться к торжеству. – Что вы там не видели? Расфуфыренных дам? Напомаженных кавалеров? Скука!

– Нет уж, и не проси! – отрезал Купер. – Тебе там не в новинку, мы знаем. Ты там, наверное, и родился. А мы желаем приобщиться к высшему свету!

Лаколь сверху вниз поглядел на невысокого Купера, в которого светские манеры так и не поместились, несмотря на все старания учителей. Разве что говорить он стал так, что не приходилось каждую минуту переспрашивать, что он, собственно, имел только что в виду…

– Приобщиться, значит? – переспросил Лаколь. – К свету, говоришь? Смотри, сам напросился. Потом не говори, что я не предупреждал. Любая кабацкая девка даст сто очков вперед самой прекрасной тамошней даме, поверь моему слову. Жаль, что тебе придется познать это на собственном грустном опыте, друг мой…

– Я тебе не верю! Не верю, и все тут! Пусть опыт будет мой, горький и печальный, но я проверю все сам!

– Ох уж эти юноши, они так ретивы и горячи, и всегда сомневаются в словах мудрецов!.. – покачал головой Лаколь.

– В любом случае, мы не можем отказаться от приглашения, так что придется идти, – заметил Баст.

– Самые разумные слова за сегодняшний день.