Охотник

Посмотреть было на что: идеально натертый паркетный пол радостно блестел, высокие мраморные стены с белыми колоннами, упиравшимися в потолок. Огромной хрустальной люстрой в центре зала можно было осветить небольшой городской квартал, а если продать все одежды и украшения, коими щеголяли собравшиеся в зале люди, то, без сомнения, на вырученные средства мог несколько лет, а то и десятилетий прожить какой-нибудь провинциальный городок в тысяч так восемь населением. И главное, чем выделялся Синий зал – это молодые деревца, посаженные прямо тут, среди мрамора и лакового паркета. Деревьям не хватало солнечного света, они казались вялыми и поникшими, но садовники регулярно меняли их на свежие, поддерживая иллюзию. Среди деревьев порхали птички, которые, как и охотники, никак не могли понять, как они, собственно, здесь оказались…

– Ядрен корень! – негромко выругался Крешп. – И чего они все пялятся на нас?

– Улыбайся, – сквозь зубы посоветовал Лаколь, растянув губы в широкой улыбке, – тогда быстро отстанут. Подумают, денег занять хочешь!..

Посреди зала стоял трон, украшенный лазуритами, танзанитами, сапфирами и иолитами. На троне сидел молодой человек. Он привстал, узрев охотников, и приветливо помахал им рукой, подзывая к себе. Одет он был достаточно просто, но со вкусом, росту был не высокого и не низкого, не толстый, не худой. Себастьян не назвал бы его красавцем, но и уродом он не выглядел. Такой обычный, ничем особо ни примечательный человек. Король Ламберт Х, взошедший на трон после трагической гибели отца, которому не исполнилось еще и полвека – править и править. Конечно, злые языки тут же понесли молву, что, мол, не случайно погиб Ламберт IX, что его сын замешан в этом происшествии. Но, тем не менее, король умер, да здравствует король!

Сразу после коронации Ламберт X повырывал языки у особо болтливых, и слухи тут же поутихли. Люди поняли: этот человек собирается править твердой рукой и особых сантиментов разводить не намерен.

В общем, пока Ламберт себя особо не проявил, но планы имел грандиозные, так что для себя Себастьян решил, что будет нужно поглядеть, посмотреть, как себя проявит король, с какой стороны. В любом случае, присяга охотников повелевала защищать королевскую власть любой ценой.

– Идите сюда, храбрецы! – Ламберт повысил голос, и четверка охотников приблизилась, печатая шаг, к королю. Остальные новоиспеченные охотники прибыли чуть раньше и уже получили свою порцию королевского внимания, поэтому спокойно стояли чуть в стороне.

Подойдя, они глубоко поклонились, а Ламберт неожиданно шагнул вперед и обнял каждого по очереди.

– Как я люблю моих охотников! На вас держится страна! Вы – оплот!

Баст принял объятья короля со спокойствием, Крешп – с удивлением, Купер – с воодушевлением, а Лаколь со странным выражением на лице. Баст, который хорошо изучил за эти годы приятеля, сказал бы, что тот испытывает отвращение. И это Лаколь – потомственный дворянин, чье родовое древо корнями уходило в далекие века.

– Господа, я знаю, только один из вас дворянин по праву рождения. Вы же, остальные, благородны пока лишь духом. Сейчас я исправлю это недоразумение! Преклоните колени!

Себастьян, Крешп и Купер опустились на правое колено, только Лаколь остался стоять и даже отошел на пару шагов в сторону.

Распорядитель подал королю церемониальный меч, Ламберт по очереди прикоснулся к правому плечу каждого из охотников, потом к левому и произнес:

– Своим именем и своим правом я дарую вам, господа, дворянство! Честно служите мне и королевству! Встаньте же благородными людьми!

Себастьян поднялся на ноги, но никаких перемен в себе не ощутил. Интересно. Его назвали благородным только за то, что он был невосприимчив к магии, за то, что Рошаль нашел его, сделал из него убийцу. В чем же тут благородство?

Купер сиял широкой улыбкой, Крешп, как всегда, был нахмурен.

– Благородный человек не должен терпеть нужды в средствах! – продолжил король. – Все душевные силы он должен направлять во благо своего сюзерена и страны. Поэтому, чтобы вам не приходилось думать о хлебе насущном, каждый из вас получает в собственность по небольшой усадьбе с прилегающей деревенькой, приносящей определенный доход.

Собравшиеся вельможи кинулись поздравлять охотников. Себастьян прекрасно понимал, что почти все здесь собравшиеся испытывают к таким выскочкам чувство глубочайшего презрения. Еще бы, из грязи да во владетельные сеньоры! Эта неприязнь не перерастала в откровенное противостояние только потому, что охотники долго не живут. Это известно всем. Редкий охотник протягивает больше десятка лет на активной службе. Так что можно и потерпеть, скоро с выскочками разберутся и без них, – так должны были думать придворные, и так они, вероятно, и думали.

Но, естественно, когда король так благоволит к кому-то, глупо выказывать этим людям открытую неприязнь. Это понимали здесь все: и охотники, и придворные, и даже сам Ламберт.