Охотник

Я пропала. Тело наполнилось жаром. Сердце билось так быстро, что мне казалось, умру, если не получу разрядку. Но Хантер был безжалостен... И он был прав.

Я просила.

Умоляла.

И...

Закричала.

Он рухнул сверху, прижимаясь влажной кожей ко мне. Его неровное шумное дыхание шевелило мои волосы, и я облегченно вздохнула, когда он развязал трусики, позволяя рукам упасть по бокам.

— Я все еще вызываю у тебя ненависть? — прошептал на ушко, выходя из меня.

Я покачала головой, глаза были закрыты.

— Нет. Этого никогда не было.

Он сделал длинный судорожный вдох и затем поцеловал уголок моего рта. Так нежно, контрастируя с тем, как только что жестко отымел меня.

— Хорошо.

— Хантер? — окликнула его, когда он поднялся.

— Что?

— Что... — на минутку замолчала, собираясь с мыслями и открывая глаза. — Что там с нашей пиццей?

Он ухмыльнулся.

— На кухне. Я забрал ее, когда постучали в дверь.

Нахмурилась и перекатилась на бок.

— Спасибо, — произнесла, когда он натянул на меня свою футболку. — Стучали...

— Ага, — парень остановился с боксерами в руках. — Зачем еще, по-твоему, я выходил на улицу?

Открыла рот, но тут же захлопнула его.

Что ж.

В этом был смысл.

Глава 18. Хантер

От стен комнаты эхом отражается смех. Мой. Звук которого подобен хохоту бездушного монстра.

Это единственное объяснение, почему я стою напротив семьи, состоящей из пяти человек. Мать, отец и три подростка. Она не виновна, но я уже знаю ее судьбу и судьбу ее мальчиков. Их отдадут парням Энцио, а если не согласятся, то у меня есть пули, предназначенные им.

Мать... Бедная их мать. Её изнасилуют больные ублюдки за моей спиной и оставят умирать. Если повезет.

Или не повезет. Зависит от того, как посмотреть.

— Пожалуйста, — умоляет Самюэль Амос, крепче прижимая к себе жену. — Скажи Энцио, что это была ошибка, больше такого не повторится! Назио разочаровал меня.

Наклоняю голову в бок, на губах появляется жестокая усмешка.

— Правда, Самюэль? Ты хочешь, чтобы я пошел к боссу и рассказал ему, что это была ошибка? Снова? Сколько ошибок ты сделаешь, прежде чем признаешь ответственность за совершаемое тобою дерьмо, pezzo di merda²³? Сколько милосердия, по-твоему, приготовил для тебя Энцио?

— Прошу, Карло. Ты же еще мальчик. Не делай этого.

— Для тебя Assassino²⁴, — на дюйм поднимаю пистолет и простреливаю дырку в стене прямо над его головой. — Твои мальчики, — указываю пушкой на всех троих. — Они пойдут со мной или присоединятся к тебе на кладбище, mio amico²⁵?

— Только не мои мальчики, — рыдает Лиза Амос. — Прошу, Карло, только не мои мальчики!

— Assassino! — рявкаю, направляя дуло пистолета на нее. — Последний шанс, Самюэль, или я избавлюсь от твоей жены в течение следующих трех часов. Каков твой выбор?

— Идите, — шепчет им Самюэль. — Все нормально.

Ни один из них не произносит ни слова, поднимаясь с пола. Лиза рыдает, и глубоко внутри меня вспыхивает искорка вины. Недостаточная, чтобы беспокоиться. Недостаточная, чтобы волноваться о том, что они вряд ли отметят свое восемнадцатилетие. Слабые.