Охотник

— Простите его, командир, учиться же только.

Клос усмехнулся.

— Не вступайся за него, Рогр. Он должен постоять за себя, не зря же вступил в леруйский отряд. Ну, Патр, скажи, зачем мы сюда идём.

Рогр грозно на него смотрел, остальная часть отряда, будто даже не слышала разговора, лишь изредка вздыхала.

— Проверить обстановку и настроение народа, нахождение и устранение противника.

— Будем считать, Патр, что ты сказал всё правильно, а теперь смотри по сторонам.

Воин со скользким лицом и бегающими глазами подкрался к Клосу.

— Командир, — сказал он шёпотом, — а ты им не рассказал, что мы будем должны сделать, если увидим что-нибудь… плохое?

— А почему так тихо, Каннис? — спросил Клос. — Раз уж завёл, говори громко, чтобы слышали все. Мы ведь одно целое.

Каннис прочистил горлом, проглотил слюну, раскинул руки.

— Господа, мы идём сжигать деревни, прогонять селян с земли, и убивать.

— Если потребуется, — сказал Клос. — Но в целом всё так. Леруйский отряд создан для того, чтобы прерывать операции противника внутри, инициировать зачистки, убирать лишнее.

— Слышишь, парень? — спросил Каннис, свистнув.

Патр оглянулся.

— А?

— Говорю, ты готов протыкать селян? Вспарывать животы, отрубать руки?

— Хватит, — сказал Рогр.

Каннис поклонился, помахав ладонью.

— Как скажите, — сказал он.

За лесом следовал дом на холме. Картинка оборвалась, затряслась, замелькали маленькие кусочки. Клос ухватил перед полной темнотой плотный и длинный кусок: девушка с длинными золотистыми волосами стоит в проёме, облокотившись на него, мальчик держится за её подол, сзади видна движущаяся фигура.

Клос резко открыл глаза. Он сидит привязанный к стулу, свет, как из прожектора, падает, создавая круг. В темноте раздаются неспешные, но грозные шаги.

— Какое у тебя самое любимое животное? — прозвучал в темноте голос. — Я всегда обожал тигров за их ярость, за готовность всегда дать бой, разорвать противника в клочья. Но в последнее время я всё чаще обращаю внимание на пауков, они ловят жертву, а потом постепенно высасывают жизнь, пожирают. Это так… неестественно. Медленно, расслабляюще…

— Паук не животное, а насекомое.

— Правда? Разве это играет какую-то роль? Как не называй, это ничего не изменит.

— Для них да.

— А для тебя? Разве что-то поменяется, если назвать стену полом? Думаю, нет.

— Зачем ты это делаешь? Я же чувствую, что ты остыл. Зачем ты продолжаешь…

— Остыл? Нет-нет, я лишь сдерживаю зверя внутри, чтобы не отказать в зрелище. То, что ты сделал, никогда не сможет остыть, ты причинил мне дикую боль, которую невозможно забыть. И ты заплатишь.

Клос почувствовал, как с руки срезали кусок мяса. Он истошно закричал, зашатав стул, но путы держат крепко.

— Это лишь начало, привыкай к страданиям, боль будет сопровождать тебя теперь постоянно. Ты никуда не сможешь сбежать от неё, теперь поймёшь, узнаешь четвертинку той боли, которую причинил мне.

Клос сжал челюсти, ноздри расширились до предела, одинокая слеза скатилась по лицу.

— Отдыхай, скоро тебе понадобятся силы.

Клос услышал удаляющиеся шаги.

— Я выберусь отсюда! Слышишь?! Я выберусь и отомщу!

В этот раз Клос не засыпал, не пытался. Ноющая боль не дала сосредоточиться, кровь засохла, образовав корку.

В бесконечной темноте начала приближаться картина, сухая, неподвижная.

Каннис упёрся в дверь, держа меч наготове, Рогр стоит у окна, стреляя из лука, Патр тягает стол.

Будто по щелчку пальцев картина разморозилась.

— А, командир, неплохо мы встряли да? — ехидно спросил Каннис.

В дверь врезали с такой силой, что он отлетел, но через секунду вновь кинулся сдерживать натиск. Снаружи бушует толпа, слышатся возбуждённые крики.

— Их, наверное, несколько сотен, — с натугой сказал Патр.

— Лучше бы тащил быстрее, — сказал Каннис.

Вечно молчаливый Гулак в одиночку пододвинул шкаф. Каннис отошёл от двери, шкаф, как стена, запечатал вход.

— О, спасибо. Учись, парень, будешь самым-самым.

— Ещё стол, — сказал Клос.

— О, командир проснулся.

Каннис подлетел к столу, упёрся, словно в валун, но медленно начал сдвигать.

— Ты вообще двигаешь? — надув щёки от напряжения пробубнил Каннис.

Патр кивнул. Столом припёрли шкаф, но даже так проходили толчки.

— Мде, надолго не поможет, — почесав голову, сказал Каннис. — Что будем делать, командир?

Камень пролетел через окно, рассёк губу командиру. Рогр выпустил стрелу, раздался крик. Клос утёр рот от крови, прощупал рану.

— Пора показать, что такое леруйский отряд, — зловеще сказал он.

Каннис расхохотался, забил по коленям. Патр пугливопо смотрел на командира, Рогр пускал стрелу за стрелой, не обращая внимания, Гулак, как всегда, промолчал.

— Прорываемся в правое крыло, к Доллеру, — продолжил командир, — создадим единый кулак, а потом разобьём этих деревенщин. Сегодня они познают кровь на губах.

Клос двинулся вперёд, за ним, по молчаливому приказу, двинулись остальные, образовав наконечник. Из соседней комнаты раздался треск дерева, топот, шум. В коридор с криком бросился бородатый мужик с топором. Клос выдернул меч, с перекошенным от злости лицом кинулся в атаку.