Охотник

Клос вяло махнул рукой.

— Вы правы, пока что мы не сможем вернуться, но я уверяю, мы вернёмся домой.

— Тогда в путь, — сказал Каннис.

Перед глазами всё размазано, мутно. Клос не чувствует лицо, голова раскалывается на мелкие кусочки, правая рука загнила, исходит ужасная вонь, стекают жёлтые капли, спина изредка пульсирует болью.

— Где я? — изнеможённо спросил Клос.

— Ты в моей власти, — сказал из темноты Миранд. — В подвале, привязанный к стулу, избитый и голодный, замученный жаждой, но самое главное, полностью под моим контролем.

В темноте зазвенели инструменты, раздался глухой стук о дерево.

— Это ты…

— А здесь кто-то есть ещё? Ты видел кого-то ещё?

— Я… я видел… видел многих, но всё время возвращался сюда.

— Ты умираешь, медленно, но верно. С каждым дряхлым дыханием ближе к концу. И мне становится печально от этого, хотелось бы побольше вытащить из тебя. Ты слишком мало заплатил.

Клос сглотнул сухой комок.

— Наверное, я сделал много плохого, надо было иначе строить жизнь, но уверен в одном: выжег лица своей семье ты.

Миранд взял молоток, приставил железный клин к носу Клоса.

— Мне дали слишком мало времени, чтобы насладиться твоими мучениями. Мне мало, но не могу смотреть, как ты умираешь не от моей руки. Я сделал многое, чтобы ты здесь оказался, и не могу упустить такой шанс. Прощай, мой враг.

Миранд замахнулся, Клос смотрел уставшими глазами, моргнул в последний раз.

Рогр опустил его. Каннис идёт рядом, тревожно поглядывая. Патр плетётся позади.

— Командир, — сказал Каннис, — ты точно хочешь идти сам? Рана серьёзная, два пальца пролезет.

Клос нетвёрдо шагнул, пошатнулся.

— Всё нормально, — сказал он, — не могу ехать на горбу, не ребёнок.

— Ну, смотри.

— Смотрю, что нам ещё далеко идти. Чего стоим?

Клос прошёл несколько метров и почувствовал, что колит в животе, словно ещё раз хотят проткнуть. Он схватился за живот, сжал челюсти.

— Командир, — сказал Каннис, — с тобой точно всё в порядке? Рогру не трудно же нести, он вон, какой здоровый. Правда, Рогр?

Он кивнул.

— Я дойду, — упрямо сказал Клос.

Каннис вздохнул, мотнул головой.

— Как знаешь, командир.

Внезапная стрела проткнула голову Канниса, как перезрелую тыкву, ошмётки полетели в разные стороны. На дорогу вышел отряд всадников, впереди всадник в чёрных доспехах и в рогатом шлеме. Он указал на Клоса, двое всадников двинулись вперёд, но перед Клосом встал Рогр, с ним поравнялся Патр. Рогатый наклонил голову, протянул руку, оттопырил большой палец, медленно повернул книзу.

Всадники спешились, вытащили мечи, пошли в атаку, неспешно, размеренно. Рогр взревел, бросился вперёд. Патр завопил тонким голосом, кинулся вслед, размахивая мечом, словно безумец.

Всадники разделились, действовали технично, аккуратно, будто орудовали не мечами, а прутиками. Рогр сражался на равных, даже давил противника, но Патр не справился, его руку срубили по локоть.

Рогр бросился на защиту, его подпёрли с двух сторон, он отбивался, но видно, что скоро очередной выпад закончиться кровью. Патр хныкал, пытаясь отползти, как можно дальше.

Клос, держа живот, вытащил меч, поковылял к драке. Стрела пронзила шею Патра, он схватился за горло, захлёбываясь, закатывая глаза. Рогр оглянулся, застыл на мгновение. Меч срубил голову, словно веточку.

Клос остановился, меч висит кончиком к земле на трясущейся руке.

Глава 6

Бока и спина чудовищно болят, голова кружится, мутит. Темнота окружает, как воздух. Сзади тёплое тело, мягкие пальчики гладят по волосам. Воняет немытым телом. Слюна во рту создаёт отвращение, будто это жидкое дерьмо. Дышать тяжело, в груди щемит. Трудно даже перевернуться или отползти.

— Наверное, кх-ххх, сломаны рёбра и, кх, сотрясение мозга, — сказал Кёртис.

— Это ведь пройдёт? — спросила девушка, нежно проводя по макушке.

— Кхе-хе-хе, да, должно, но… ук-ху-ху… надо много времени и… ещё…

— Что ещё?

— Хорошая еда, чистые кровати или хотя бы кровати, кхе, спокойствие и уход. Зато теперь я знаю… ххх-кхе… что когда человек, говорит, что хочет подружиться, кхе-хе, и идти вместе, лучше держаться подальше.

Пересекая чёрный лес, Кёртис наткнулся на добродушного, улыбающегося путника. Около дороги они развели костёр. Предстоящий маленький пир грел душу.

— Вместе будет веселей! Да и безопасней, звери, говорят, распоясались совсем.

— Мельф, я даже не знаю, у меня есть дела, в которые не хочу тебя ввязывать. Извини.

— Всё нормально. Но подумай хорошо, ведь нам всё равно в одну сторону. Я в твои дела и лезть не буду. Ведь две головы лучше одной? Да и спины друг другу прикроем, если что. Слышал про Гарконцев?

— Нет, а кто… тьфу, Мурка! Что ты делаешь?!

Конь лягнул воздух, тревожными глазами оглядел округу. Кёртис погладил по белому пятну на морде. Лошадь взвизгнула, легонько боднула головой в плечо.

— Да что с тобой?! Успокойся!

В спину упёрся кончик клинка. Кёртис охнул.

— Не дёргайся. И успокой грёбаную лошадь! — крикнул Мельф, снял одной рукой ремень Кёртиса, бросил на землю. Конь запыхтел. — На колени! И руки за голову!