Охотник

За дверью раздалось топанье, возня с ключами, со скрежетом она открылась. В проёме острого света появился улыбающийся Мельф с вздутым синяком в форме подковы на лбу.

— Хо-хо! Вот и ты, дружище, — сказал Мельф, присев на корточки. Он похлопал Кёртиса по щеке. Макссия напряглась. — Как поживаешь? Здоровье как? Головушка не болит? Грудь? Ммм? Ну что же ты молчишь, говори.

Кёртис посмотрел в сверкающие глаза психопата. Мельф схватил Кёртиса за шею и прошипел:

— Говори, иначе будешь ещё со сломанной рукой.

Кёртис скрючил рожу.

— Не хочешь, значит, — сказал Мельф, вставая. Он навис над двумя грязными, воняющими невольниками, как гора. Его тень грозно падает на них, а дверь, как врата на свободу. — Ну, тогда коня твоего зарежу. Пока.

— Постой! Я, кх… мне больно… и плохо.

— Ну нет, нет! Где живость?! Резвость?! Говоришь, как тухлая рыба. Где твой актёрский талант?! Где мастерство?! Давай-давай, я в тебя верю.

Кёртис туго набрал воздуха и, проигнорировав тошноту, сказал:

— Моё тело ломит, дышать могу с трудом, тянет блевать от слюны. Ук-ху-ху… постоянный кашель сотрясает всё тело, от чего расходится волна вязкой боли.

Мельф снисходительно поджал губы.

— Ну что ж, вынужден признать, что ты, дорогуша, отлично балаболишь. Умеешь, подлец, захватить невинное сердечко! — он схватился за левую половину груди, закрыл глаза. — Но коня всё равно зарежу. Я ещё приду, отдыхай.

Кёртис выпучил глаза на закрывающуюся дверь.

— Странный человек, — сказала Макссия. — Цветастый, как радуга. Гнев вспыхивает, но мгновенно тухнет, замещаясь радостью или увлечённостью или воодушевлением.

— Говнюк…

Макссия шумно проглотила слюну.

— Я думаю, он врал.

— Самое хреновое положение, когда жизнь зависит от других.

Макссия запустила пальцы в волосы Кёртиса.

— А знаешь, что чувствую от тебя? Высокомерие и злость.

Кёртис наигранно засмеялся, не веря.

— Ну и какой же оттенок красного злость?

— Высокомерие — серо-стальной, а злость — цвет сажи. Оттенок чёрного.

Светлый дворец с мраморными колоннами в виде великанов, держащих небо. Зелёные сады, закрученный фонтан, мраморный бассейн с кристальной водой. Кёртиса отвели в комнату с наполненной ванной в центре, дали одежду, похожую на белую занавеску. Засохшая корка грязи долго не хотела сдаваться, но горячая вода была против, как и душистая пена.

Голая девушка с золотистыми волосами до поясницы заглянула в комнату и, хихикая, сказала:

— Рорк ждёт в главном зале.

Кёртис запнулся взглядом, угукнул.

В просторном зале под картиной кровопролитного сражения на разных размеров и цветов подушках лежит мужик в халате расшитым золотыми узорами и двумя голыми девушками у его ног. Одна из них с золотистыми волосами. У мужика в правом углу рта толстая сигара, шрам, идущий от правого веска под прищуренным глазом до левой стороны челюсти.

— Ну, вот и ты, прости, что не одолжил одну из девочек, но ты был грязен, как тень. Как ты уже понял, я Рорк, Ну не стой, как столб, ложись. Можешь даже пощупать девочку. Разрешаю. Ха-ха. Подушечки, кстати, я придумал постелить, здесь же чистая культура кимлян. Культурный центр! — Рорк шлёпнул по титьке черноволосой и загоготал. — Кстати, это Мельф тебя в норе держал, я даже не знал, до сегодня. Тот ещё тип, — наливая вина в золотой бокал, сказал Рорк. — Всё вроде бы при нём, и голова, и решимость, и сильный, но дай посмеяться, поржать во всё горло, как лошадь. Сдохнет в своём смехе, — он отхлебнул. — А насчёт твоего коня не переживай, жив. Кушает соломку, гадит, как слон. Хе-хе.

— А-аа… Э-э… Рорк, а это мой меч в стеклянном футляре у стены?

Лицо Рорка ужесточилось, пропала кособокая улыбка.

— Пошли вон, — девушки походкой зайчика вышли из зала. — Тебе повезло. Даже дважды повезло. Если бы не этот меч, и если бы меня не было там, то не смотреть тебе на сиськи уже никогда, — он допил бокал и аккуратно положил на подушку. — Этим мечом мне разукрасили мордашку. Аха-ха-ха. Да-аааа, твой батя постарался на славу. Ой, не строй глупых глаз, типа, мой папа землепашец, в земле ковырялся, меч в руки не брал. Твоя морда выдаёт тебя. Для такого знаменитого родителя нужно подправить. Могу устроить. Ха-ха-ха. Да шучу. Расслабься. И без меня разрисуют… Время, — Рорк провёл ладонью по изуродованному лицу. — Всё-таки твой батя засранец. Я же шуткой! А он близко к сердцу…подумаешь, пристал кинжал к горлу.

— Кхм… он умер.

Рорк возмутительно посмотрел на Кёртиса, отхлебнул из графина.