Охотник

Мидан стукнул по земле, рывком поднялся, размахнувшись мечом. Ренар заблокировал у глаза, увернулся от кулака в живот. Охотник разорвал дистанцию. Мидан бросился вперёд. Ренар, размахивая мечом крест на крест, пошёл вперёд. Воздух свистел, вычерчивая мелькающую букву х.

Мидан остановился, рискнул ударить, но меч разлетелся на кусочки. Ренар остановил клинок у шеи парня.

— Я же говорил, что не обычный человек, — сказал Ренар, возвращая меч с дикими зазубринами.

Мадин отвернулся, пыхтя.

— Или совсем не человек, — сказал Моргор.

Ренар резко на него глянул.

— Я знаю, о чём говорю, — продолжил Моргор. — Мы, как это не прискорбно признавать, давно не люди. А ты смог победить одного из нас.

— А я думаю иначе, — сказал Ренар. — Вы самые, что ни на есть люди, которые улыбаются, смеются, рассказывают шутки, которые спокойны, дружелюбны. Разве не таким должен быть человек?

— Человек не делает те вещи, которые творим мы. Ему не нужна кровь монстров, чтобы существовать. Мы платим каждый день… но знаешь что самое печальное? Когда-нибудь наш огромный запас закончиться… вот тогда будет страшно. Мы такие лишь потому, что не думаем о плохом, мы теперь вообще мало думаем.

Моргор посмотрел в сторону.

— Мы… когда наша жажда утолена, нет желания что-нибудь сделать. А когда мы голодны, разум туманиться. Мы балансируем между сном и бесконечной яростью. Нам нельзя насыщаться, но и нельзя голодать. Мы научились это делать, это хорошо. Но уже сейчас заканчиваются чудовища. Нам неоткуда брать нашу жизнь.

Моргор пошёл назад, Ренар последовал за ним.

— Где-то от чудовищ умирают, рушатся города, ломается мир, а здесь их не хватает. Какая ирония, — сказал Ренар.

Они прошли полпути молча.

— Какой остальной мир? — спросил Моргор.

— Честно? Ужасный. Я видел очень мало хорошего, везде грязь, кровь, слёзы, разруха.

— А я представлял, что там прекрасно.

— Наверное, везде так.

Дойдя до дома, Ренар сказал:

— Впервые я чувствую себя нормальным. Это место меня успокаивает.

Моргор посмотрел на него.

— Так оставайся.

Ренар очень хотел остаться, и сделал бы так, если бы не обещал Базилю и не хотел узнать истину. За всю свою малоприятную жизнь он не ощущал себя таким, как все. Ведь, когда ты странный, а окружают тебя именно странные, ты становишься нормальным.

— Я должен дойти до конца, — сказал Ренар. — Я обязан найти ответы, но я вернусь. Я нигде не встречал такой чистоты, такого умиротворения. Хотя они мне и кажутся неестественными.

— За свою жизнь я сделал мало благородных поступков, но этот день определённо войдёт туда. И прости Мидана, он разозлился из-за поражения.

Сильное, спокойное поселение осталось позади. Тогда Ренар понял, что сила — это спокойствие, а не взрыв. Ярость ослепляет, заставляет подставиться под удар, хочет, чтобы ты нанёс как можно больше ударов. Не каждому удаётся сдержать гнев, но Ренар научился это делать.

Он стал хладнокровен, но ещё открыл для себя, что ему всё надоело. Убийства, кровь, крики. Нужен тихий уголок, деревня Моргора идеально подходит. Он обязательно вернётся туда, как только закончит с Ремрей.

Иная сторона разума 7

Ренар сидит на лавке, смотрит, как пара воробьёв пьёт из фонтана. Жерор подошёл незаметно, сел рядом.

— Неплохое место, — сказал он.

— Мне тоже нравится.

— И день хороший, солнышко, небо чистое, ветерок освежает.

— Но вы же сюда пришли не только из-за хорошей погоды?

Жерор ответил не сразу, помедлил.

— Фовон объявит тебя вне закона, за тобой начнётся охота.

— Я не боюсь.

— Было бы странно, если бы боялся, — сказал он, вздохнув. — Ты удовлетворился местью?

Ренар повернулся к нему, посмотрел непонимающе.

— Ты же тоже хотел их смерти, — сказал он.

— Я к тому, что ты теперь будешь делать? Прятаться от клана?

— Я не буду прятаться.

— Даже так? — спросил Жерор. — Хотя в какой-то мере я завидую тебе. Ни обязанностей, ни обещаний, ни привязанности. Свобода.

— Вы передумали?

— Нет, я свергну Фовона, верну орден.

— Тогда вам предстоит тяжёлая и грязная работа.

— Моё отличие от Крейта в том, что я знаю границу, её нельзя переступать, иначе потеряешь себя, — сказал Жерор и пристально посмотрел в глаза Ренара. — Меня больше интересуешь ты. Ведь ты можешь остаться, помочь мне. Вместе мы исправим несправедливость.

Ренар замотал головой.

— Нет. Я уйду так далеко, что даже не узнаю, где я.

— Вспомни, как тебя выкрали, что с тобой делали, как подло поступили, а после заставили прислуживать, как издевались над тобой и ещё сотнями. Помоги мне прекратить это.

Ренар посмотрел на него.

— Ты же был всё время рядом, ты делал это со мной, со всеми. Ты один из них.

— Я не мог по-другому, я выжидал подходящего случая. Если бы я вышел раньше, меня бы просто убили, и всё бы продолжилось. Но сейчас момент настал, момент справедливости, мести. Пора подняться, вернуть доброе имя ордену. Народ заклеймил нас чудовищами, они боятся нас больше монстров! Мы должны это исправить.

— Мой момент уже прошёл, я насладился всем, чем мог. Но даже если бы я хотел этой справедливости, я бы не пошёл.

— Почему? — удивлённо спросил Жерор.