Охотник

— Самсон, — сказал Рой, — когда король объявляет бобра крысой, а рысь — медведем, он все равно прав. Так сказано в законе о звероловстве и рыболовстве. Губернатор тоже может назвать всякую вещь как ему вздумается. Он может объявить рыбу пушным зверем, он может всякую тварь считать королевской дичью и заявить на все королевские права. Губернатор в государственном совете может объявить березу пихтой, сосну — кленом, озеро — рекой, дерево — камнем. На то он и губернатор. И если он заявит, что ты браконьер, то, клянусь богом, Самсон, ты им и будешь, чем бы ты на самом деле ни занимался. Так почему женам не браконьерствовать? И почему бы нам не охотиться в заповеднике? Что это, не тот же лес? Всякая дичь принадлежит лесу, а лес принадлежит трапперам, точно так же, как Сент-Эллен принадлежит фермерам, а Сэдбери — шахтерам. Ты веришь в то, что ты браконьер, только потому, что браконьером называет тебя губернатор. Да! А ты попробуй слови меня, когда я в лес заберусь!

— Ты пьян, — с отвращением сказал Скотти.

— Ваше преподобие, досточтимый отец инспектор, Скотти Малькольм, — произнес Рой.

— Так что ж, ты и на самом деле туда собираешься? — спросил Скотти.

Рой захохотал:

— А что, там действительно такая уйма бобров, Сохатый?

— А то как же, — сказал Мэррей, который с каждым глотком становился все спокойнее, все рассудительнее.

— Тогда почему и не пойти, — сказал Рой. — Пойду. Хотя бы для того, чтобы натянуть нос этому губернатору.

— Покажи им, Рой! — поддержал его Самсон.

— Вот мы с тобой вместе и покажем всему свету, Самсон, — сказал Рой.

— Мы с тобой, — повторил Самсон, вставая во весь свой рост рядом с Роем.

— Самсон, — сказал Рой, — ставлю пятьдесят долларов, что ты не вышвырнешь Скотти за дверь. Ставлю сто, что зацепишь его за порог!

Тут засмеялся даже Мэррей.

— А я ставлю еще пятьдесят, что ты не сбросишь Роя в озеро, — сказал он Самсону.

Скотти горестно допивал водку, а тем временем вызовы становились все отчаянней.

— Кто лучший стрелок во всем Муск-о-ги? — вдруг спросил Рой.

— Я! — заорал Самсон.

— Ну что ж, посмотрим, как ты подстрелишь мышь в том углу из тридцатипятикалиберной Скотти, — сказал Рой. Он взял ремингтон Скотти и протянул его Самсону. — Пять долларов!

— Дай-ка патронов, — попросил Самсон у Скотти.

Скотти поглядел на своего напарника.

— Только не моими патронами, — отрезал он.

— Ну, полно, Скотти, — просил Самсон.

Остальные двое наблюдали за их размолвкой, ожидая, что она превратится в ссору. Никогда еще дело у них не заходило так далеко, Скотти был взбешен, а Самсон полон самоуверенной заносчивости, и оба пьяны.

— Если вы затеете стрельбу здесь, кто-нибудь пострадает, — сказал Скотти.

— Да брось ты, Скотти, — сказал Рой. — Дай ему пострелять.

Зная, что этого нельзя делать, но не желая ссориться с Самсоном, Скотти надорвал пачку и протянул Самсону пригоршню патронов. Самсон сидел на одной койке с Роем, а Мэррей и Скотти — на другой, все в ряд по одной стене хижины. Застреха, из-под которой время от времени появлялись мыши, была на другом конце, на верхнем бревне, соединявшем стену с крышей. По этому бревну мыши могли свободно бегать вокруг всей хижины, но чаще всего они появлялись над дверью. Гнездо у них, должно быть, было в углу, за сложенными чурками.

Четверо охотников выжидали появления первой мыши, ружье лежало у Самсона наготове поперек колена.

— Если пуля даст рикошет, — сказал Скотти, — она кого-нибудь из нас укокошит.

— Может быть, тебя, Скотти, — сказал Рой.

Самсон выстрелил.

Пуля вылетела из ствола со скоростью около двух тысяч футов в секунду. Это была пуля с мягким наконечником, она ударилась в сухое сосновое бревно совсем рядом с мышью, отколола щепку, так что мышь расплющило о крышу, отскочила к боковой стене и провалилась в березовые чурки. Звук выстрела и взвизг рикошета заставил всех пригнуться и застыть на мгновение. Потом Скотти воскликнул:

— Он заработал твои пять долларов, Рой!

— Да, черт возьми, попал, — сказал Рой.

Вместо того чтобы кончить игру, Самсон стал щеголять своим мастерством.

Даже Скотти не могло не нравиться, как стреляет Самсон. В пьяном виде Самсон и то стрелял лучше их всех. Звук выстрела не обратил мышей в бегство, а только переполошил их, и Самсон на лету настиг пулей белоногую мышь, когда она прыгнула на пустую жестянку из-под табака.

— Из такого ружья невозможно промахнуться, — сказал Мэррей.

Винтовка Скотти была новехонькая, и ее скользящий затвор щелкал с четким звуком точного механизма. Это было первое, что приобрел Скотти на демобилизационное пособие после войны. Безотказное, современное, дальнобойное и меткое ружье. У самого Самсона был старый бокфлинт[2], и Рой уверял, что нет на свете ружья более неуклюжего и хуже сбалансированного. Самсон пользовался свинцовыми самодельными пулями, большими тяжелыми болванками, которые на близкой дистанции убивали наповал, но на расстоянии более шестидесяти шагов выдыхались.

— А ты попробуй ударить из своей бронебойки, — попросил Рой Самсона. — Посмотрим, как действует эта пушка по маленьким мышам.