Охотник

– При переводе музыкальных произведений есть дополнительная опция - адаптация под музыкальную культуру разных стран. К примеру:

Раздается оригинальное звучание рэпера Блэк Афра, и, сразу же, музыкально оформленный под «Владимирский Централ» перевод:

– Гребучая Синг-Синг, ветер с прерии…

Пока народ вдумчиво тестирует новинку, Сел тихо раздаёт задания.

– Охотник! Хорошо, что зашёл. Для тебя есть работа по профилю.

– Украсть кошечку-собачку?

– Взорвать всё к чертовой матери вдребезги и пополам. Вот здесь располагается рекрутская всемирной организации «Бомберика’с Арми». Твоя задача - чтобы завтра на её месте была воронка, а послезавтра об этом несчастном случае раструбили по Би Би Си. Справишься?

– А чит-коды есть?

Вход в рекрутскую оформлен с пафосом - развивающиеся флаги, трубы, пушки времён то ли войны за независимости, то ли дня «д». Во дворе меня встречает супротивник в количестве примерно одного взвода.

Вразвалку подходит раскоряченный сержант, одобрительно смотрит на мои трицепсы. Раскрывает пасть:

– Хакер?

Как это меня вычислили? Ах да, сейчас мало кто качает мышцы, кроме закоренелых обитателей киберпространства. В рядах взвода охраны меж тем слышатся смешки. Кто-то в задних рядах вполголоса очень остроумно рифмует «хакер-мазафакер». Ну всё, казус белли есть.

Отставляю ногу, и нагло гляжу в чёрную рожу.

– Слыхал я, робяты, шо русскому спецназу вы и в подмётки не годитесь?

Шевеление прекращается, на меня смотрят, раскрыв одинаковые, подведённые гигиенической помадой рты.

– Как ты говоришь? В подмётки?

– Ну да. Тут вот уже некоторые говорят, что «Бомберика’с Арми» - фуфло и полный отстой.

Наблюдаю одинаковое покраснение лиц. Надо же - даже краснеют строем! Я же, небрежно достаю из-за пояса рогатку, а из кармана гроздь ржавых гаек. И начинаю охоту!!! Пули из доисторических М-16 проходят меня насквозь, не причиняя никакого вреда. Гайки же, разогнанные чит-системой до очень приличной скорости, сокрушают лбы и переносицы, пробивают новейшие навороченные каски и кевларовые бронежилеты.

Оппоненты один за другим выходят в реал по превышению болевого порога. Я же, прицельным выстрелом снимаю с вышки часового, зачем вежливо машу рукой отирающейся поблизости банде журналистов, и громко так поясняю:

– Эта база только что была захвачена русским спецназом! А теперь посторонитесь, джентльмены, сейчас здесь будет ядерный взрыв.

Взрыв получился что надо! Вдоволь наглядевшись, выхожу из клип-режима. И иду домой - отсыпаться.

Наутро не спеша просматриваю свежую прессу. Странно, о вчерашнем происшествии - ни слова. Открываю карту - вот она, рекрутская, такая же, как была. Ах, вот как! Господа журналисты решили совместить вторую древнейшую профессию с первой! Что ж, будем считать, я уже разозлился.

Вхожу в восстановленную рекрутскую, лихо печатая шаг. Ко мне лениво подходит давешний сержант, но, узнав, медленно меняется в лице. На нём последовательно сменяют друг друга страх, гнев, снова страх, и очень хитрая радость. У остальных замечаю похожую реакцию.

– А мы тебя ждали!!! - Говорит кто-то предельно неискренним голосом. Контратакую:

– Вам понравилось? Я так и знал.

Предвосхищаю реакцию:

– Не бойтесь, сегодня я без рогатки.

Превращаю улыбку в оскал:

– Сегодня я вас буду рвать голыми руками!!!

Кажется, кто-то хлопнулся в обморок. Сержанта, однако, так просто не возьмёшь.

– Ты кое-чего не знаешь, хакер. Во-первых, мы поставили качественную противоатомную защиту. А во-вторых - пауза - мы убрали себе выход по болевому порогу!

Медленно киваю головой. А что - с их возможностями вполне могли это сделать. В голове зреет адский план. Снимаю с пояса ремень и наматываю на кулак. Значит, по болевому воздействию выйти не сможете…

Первым же ударом ломаю челюсть афросержанту. Вторым - разбиваю кому-то переносицу. В меня снова пробуют стрелять - качественная, сработанная Селдесом защита держит и пули, и удары прикладом. Успеваю вырубить троих, когда замечаю неладное - остальные, бросив оружие, быстро становятся на колени, закидывая руки за головы.

Сдаются? Не может быть, это же регулярная армия! Хотя… подозреваю, что и здесь нашего брата дурят.

Через пять минут обалдевший часовой с вышки, которого я грешным делом просто позабыл оттуда снять, наблюдал презанятную картину: взвод бомбериканской морской пехоты нарезает круги вокруг казармы, напевая на мотив национального гимна:

– Бомберика, бомберика - отстойная фигня!

Потом я их заставил спеть «Катюшу», потом «У солдата выходной». Последнее у них очень хорошо вышло. Душевно. Потом уже они взмолились.

– Не надо нас бить! Мы сделали все, что Вы хотели! Как нам отсюда теперь выйти?

А правда, как? Задумываюсь:

– Есть один верный способ. Выход по болевому воздействию на внутренний орган.

– Это как?

– Ну, например я вспорю тебе брюхо и выстрелю в печень!

Солдат зеленеет и молча валится на руки товарищам. Меняю гнев на милость.

– Впрочем, есть и менее болезненная процедура.

На лицах надежда и жадное внимание.