Охотник

Снайперов на фронте было немного. В армии их уважали, но на фронте не любили. Потому как после выстрела снайпера от ответного огня немцев наши пехотинцы несли потери. Это всё равно, что расшевелить осиное гнездо — достанется всем вокруг.

Ехать пришлось в кузове грузовика по разбитым дорогам почти день. Не столько ехали, сколько толкали то и дело застревавшую «полуторку».

По прибытию новичкам устроили проверку.

Стрельбище располагалось при школе. Им дали по пять патронов и трёхлинейку. Мишени были на расстоянии двухсот метров.

Когда все отстрелялись, пошли смотреть попадания.

Хорошая кучность оказалась только у двоих — Алексея и Виктора Субботина. Их и зачислили в школу, остальных же отправили с маршевой ротой на фронт.

В школе оказались разные люди: совсем без фронтового опыта, молодняк из стрелков-спортсменов. Они рвались на фронт, прилично стреляли, но как они себя проявят в реальном бою, не мог сказать никто. Одно дело — стрелять в спокойной обстановке, не ожидая получить в ответ пулемётную очередь, и совсем другое, когда после выстрела в ответ — миномётный обстрел целой батареи.

Были в числе курсантов серьёзные мужики из охотников. Практику они имели немалую, но на фронте не были.

И ещё была небольшая группа уже понюхавших пороху на передовой, некоторые даже с медалями, многие, как и Алексей — из госпиталей. Кормёжка в тыловых частях была неважной, жирку после госпиталя не нагуляешь, но не было бомбёжек, рейдов в немецкий тыл бессонными ночами, ощущения постоянной опасности. Морально Алексей отдыхал, хотя физические нагрузки были большими. Но после Сибири с её многокилометровыми переходами и рейдов по немецким тылам они не казались чрезмерными.

В любую погоду устраивались марш-броски с полной выкладкой, стрельбы в любую погоду. Сначала стреляли из трёхлинеек без оптики, и только во второй половине учёбы курсанты взяли в руки снайперские винтовки. В большинстве своём это были те же трёхлинейки, но отобранные на заводах по хорошей кучности стволов, переделанной — откинутой вниз и удлинённой — рукояти затвора и установленным прицелом ПЕ или ПУ с трех с половиной кратностью увеличения.

Если винтовки в целом были неплохие, то качество оптики — откровенно неважное, немецкие цейсовские были значительно лучше.

Были в школе и снайперские варианты самозарядных винтовок СВТ-38-40. Скорострельность у них была выше, особенно учитывая, что трёхлинейка с оптикой не позволяла заряжать магазин из обоймы — только по одному патрону. Но для снайпера скорострельность — качество далеко не самое важное. Важнее — точность стрельбы, а с этим у СВТ были проблемы, не прижилась среди снайперов винтовка Токарева.

Патронов на подготовку в школе не жалели. На тысячу метров вели огонь «по станковому пулемёту», на восемьсот метров — «по перебежчику», на пятьсот метров — «по грудной фигуре». По результатам стрельбы Алексей был в числе первых — так же как и по искусству маскировки на местности.

Многое для себя почерпнул Алексей, особенно из рассказов инструкторов-снайперов, уже успевших повоевать и открыть личный счёт. Для него было откровением, что немецкие снайперы применяют для стрельбы в основном разрывные пули типа SS-20.

Наши войска отбросили немцев от Москвы, но положение на фронтах продолжало оставаться серьёзным. Сводки Совинформбюро каждый день извещали о сданных нами городах. Немцы рвались к Кавказу, к бакинской нефти, к Волге.

К середине мая обучение было закончено, и Алексея, как и других снайперов, распределили по полкам. Обычно оружие красноармейцы получали по прибытии в свои подразделения, в ближайшем тылу. Снайперам винтовки — ижевские, новые, в чехлах — вручили в школе. Кроме того, каждый получил шестикратный бинокль — без него было невозможно рассмотреть в деталях обстановку. Снайперские винтовки в школе выдали потому, что в частях их просто не было.

Отправляли снайперов парами. В пехотных подразделениях основной единицей было отделение, маленькая часть, из которой строились взводы, роты, батальоны. У снайперов это была пара. На «охоту», как снайперы называли боевой выход, шли вдвоём. Маскировались, наблюдали за «нейтралкой», передним краем. Выбрав цель, один из снайперов стрелял, другой фиксировал попадание и прикрывал напарника. На случай непредвиденных ситуаций снайперы брали с собой по две-три гранаты, обязательно нож — хотя бы для того, чтобы нарезать веток для маскировки, зачастую пистолеты или револьверы. В случае непредвиденных стычек «нос к носу» с винтовкой много не навоюешь, она хороша для боя на длинных дистанциях.

И так получилось, что в один полк попали две пары: Алексей с Виктором Субботиным и Ведерников с Балабановым. В дальнейшем они так и воевали. И, что самое интересное, числились они за взводом разведки, хотя располагались в отдельной землянке или избе. У снайперов «работа» дневная, даже туман для них помеха, а разведчики в вылазки уходили ночью. И чем погода хуже — дождь, туман, падающий снег — тем им сподручнее, тем меньше у противника шансов их увидеть.