Охотник

И вот тут проявил себя немецкий снайпер. Алексей высматривал его позицию на «нейтралке», а он устроился за немецкой траншеей, в тридцати метрах. Старый пенёк, за ним окопчик — сверху накрыт маскировочной сеткой. Если не знаешь, то с полусотни шагов не заметишь.

Снайпера выдала немецкая пунктуальность. Он решил перекусить, поскольку время было обеденное. Что уж он там ел или пил — неизвестно, только маскировочная сеть шевельнулась, и из-под неё высунулась рука и выплеснула из кружки остатки жидкости. Вот этот момент и засёк Алексей. Спрашивается, если там рядовой пехотинец, то почему не в траншее, не вместе с камарадами, и почему окопчик маскировочной сеткой покрыт?

Правда, Алексей одёрнул себя — рано радоваться, ведь там вполне может находиться артиллерийский корректировщик. Только он должен наблюдать, а снайпер обязательно выстрелит — у каждого своя служба. Почему снайпер тогда на обманку с каской не купился?

Алексей поднёс к глазам бинокль. Над нашей траншеей снова мелькнула каска — это Виктор старался. Вот только каска неестественно болталась на палке. На голове она сидит плотно и колеблется вверх-вниз в такт шагам. Промашку Субботин допустил, а немец сразу понял, что его провоцируют. Небось, посмеивается над русскими, и другую, реальную цель выжидает.

И дождался… Над траншеей на несколько секунд возникла голова в пилотке. Тут же последовал выстрел. Попал немец или нет, Алексей не смотрел — он не отводил глаз от маскировочной сетки. Заметил лёгкий дымок над сеткой, мгновенно рассеявшийся ветерком. И звук выстрела оттуда был! Точно, снайпер там!

Из-под маскировочной сетки высунулся пехотный перископ — немец явно хотел посмотреть на результаты своей работы. Видел в немецких траншеях такие перископы Алексей, высота трубы — сантиметров сорок пять — пятьдесят.

Он лёжа передёрнул затвор и, медленно высунув ствол винтовки из укрытия, навёл перекрестье оптики на маскировочную сеть ниже оптики перископа — туда, где должна была быть голова немца — и нажал на спуск. Получилось удачно, в одно время с ним начал стрелять немецкий пулемёт.

Похоже, его выстрел никого не насторожил. Вот только убил ли он немца?

Алексей втянул винтовку под дёрн. Душно тут, руки-ноги затекли, и хотелось повернуться на бок — да нельзя. Придётся так лежать до вечера. А потом сообразил — должно быть попадание! Если бы он промахнулся, немец голосом поднял бы тревогу, определив по фонтанчику от пули, что стреляли сзади, из тыла. Сейчас на Алексея уже бросили бы взвод автоматчиков или накрыли бы его позицию из миномётов. Потому нужно набраться терпения и ждать вечера.

Время тянулось медленно. Алексею хотелось есть, пить, а больше всего — пошевелиться, размять затёкшие руки-ноги. Он периодически смотрел в бинокль, стараясь запомнить расположение дотов, пулемётных гнёзд и блиндажей — всё это могло пригодиться.

Начало смеркаться. Он уже предвкушал, как через полчаса встанет, потянется, расправит руки и пойдёт к реке. Недалеко пойдёт — ползти придётся, но всё равно не лежать в неподвижности.

Однако у немцев вдруг поднялась суматоха, послышались крики, и Алексей понял, что обнаружено тело убитого им снайпера. И входное отверстие от пули у него сзади. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что снайпер стрелял из тыла, и что сейчас они начнут его искать.

Алексей отбросил дёрн, вскочил и бросился бежать к речке. Земля была мягкой и звуки шагов глушила.

Однако осторожность возобладала. Алексей лёг на живот и пополз, осторожно отодвигая осоку и стараясь не ломать листья — нельзя оставлять за собой след. Винтовку он забросил за спину и передвигался на четвереньках.

Едва миновал сотню метров, как услышал голоса. Навстречу ему шли по речушке немцы. Они шли, не скрываясь, и разговаривали. Чего им бояться, коли они в своём тылу? «А ведь это они по мою душу!» — обожгла Алексея догадка.

Он развернулся и начал удаляться от солдат. Немцам было проще — они шли в полный рост. А ему в колени то старая коряга воткнётся, то он ногой об камень ударится. И шуметь, водой плескаться нельзя.

Справа открылась небольшая заводь, покрытая тинкой. Алексей бросился туда. Он выбрался на берег — тот был сплошь покрыт камышом.

Немцы прошли по воде, но следом по берегу уже шла другая группа.

Алексей чертыхнулся про себя и снова залез в воду. Расшевелил он осиное гнездо, теперь самому бы спастись. Он снова опустился на четвереньки и направился назад, к своим.

Прошло полчаса, потом ещё четверть… Впереди послышался всплеск, и Алексей тут же бесшумно нырнул в осоку. Едва слышное движение, потом снова всплеск и матерок на русском. Похоже, наши. Разведка или он уже на своей стороне? Нет, всё-таки разведка, иначе зачем им тихариться?

Осторожно приглушённо позвав: «Эй, славяне!», он тут же метнулся в сторону — на случай, если ударят из автоматов на голос. Однако стрелять не стали, спросив шёпотом:

— Кто тут, выходи!

— Я свой, русский…

— Покажись.

Алексей вышел из осоки. Перед ним была группа из четырёх человек.

— Вы из разведки? — спросил Алексей.

— Предположим.