Охотник

  Сергар не обратил на говорившего никакого внимания. После того, как он сходил в туалет, жизнь вместе с мочевым пузырем слегка облегчилась, но от этого не стала лучше. Его мучил голод, и он догадался - почему. Страшный, неутолимый голод, когда хочется есть каждые полчаса, и когда съеденное переваривается за считанные минуты, практически не оставляя шлаков для выхода из организма.

  Снадобья и заклятие. "Бабка Надя" напоила его специальным снадобьем, которое ускоряет процессы организма, и одним из побочных эффектов был ужасающий, неутолимый голод. Телу нужно было есть, и оно просто визжало от невозможности выполнить свое желание - набить пищей пустой желудок. И съедало само себя.

  Вторым побочным явлением были раздражение и вспышки ярости, мозг будто отключался, и даже при умении контролировать эмоции, получалось не очень хорошо. Если человек изначально был невыдержанным, "без тормозов", то получив такое снадобье он превращался в безумца, одержимого желанием сломать, разбить, а то и убить - разрушить все, что было ему не по душе.

  Сергар был уверен, что "бабка Надя" это знала, но все-таки рискнула. Почему? А почему бы и нет? Средство это очень эффективно, если хорошо питаться, мышцы нарастают, как тесто на дрожжах. Что касается агрессии, так тоже ничего страшного - кто может вызвать агрессию у человека, запертого в доме и не выходящего на свет? Если только сама лекарка, но она умеет себя защитить от любого человека, не владеющего магией.

  Подкатившись в стене, откинул голову, уперев затылок в холодный бетон, закрыл глаза. Перед внутренним взором мелькали лица, фигуры людей, картинки из увиденного в последние дни.

   Бабка Надя, скорчившаяся на постели и ставшая совсем маленькой, меньше, чем была при жизни.

  Участковый - огромный, сильный, смотревший на Сергара с презрением, осуждением, как на предателя и подлеца.

  Матвей - здоровенный, как и Сергей - глаза мокрые, в них боль и ярость.

  Холеный полковник в своей смешной широкой шляпе, которую здесь назывли "Фуражка".

  Веселый постовой, скучный дежурный, разбитые, испитые рожи сокамерников.

  Век бы этого всего не видеть! И поесть! Поесть! Ну почему не попросил Сергея дать хоть кусок хлеба?! Он бы понял... Гордость, все гордость! А пора бы отвыкнуть от гордости. Уже не боевой маг, сильный мужчина, которого не взять голыми руками - он низший из низших!

  Безногий инвалид, к тому же обвиняемый в убийстве старухи! Куда еще ниже-то?

  Задремал. Вернее - впал в состояние близкое к дремоте. Так легче переносить нелегкую жизнь. Например - когда сидишь под дождем в открытом поле, из жратвы только размокший сухарь, а проклятый обоз с мясом и хлебом застрял в грязи возле ближайшей деревни. И командование (чтоб его понос прошиб!) не разрешает покинуть ту лужу, в которой обосновалась ганза!

   В прежние времена бы Сергар бы воспринял все павшие на него тяготы как нормальную часть жизни, а теперь...теперь он отвык, расслабился без воинской службы.

  Ослаб. Да, ослаб! И не только телом.

  Грохот стальной двери, шаги, глуховатый, хриплый голос:

  - Во! И урод здесь! Спит спокойно, козлина!

  - Ты чего до него докопался, Сеня?

  - Чо-чо, бабку замочил он, урод гребаный! Слыхали про бабку Надю? Вот он ее и задушил!

  - Да ты чо? Внатури? Вот гад! А откуда знашь?

  - Следак сказал. Грит - его Воскобойников притащил, прямо с бабки снял!

  - Ни хера себе! Он чо, мохнатый сейф вскрывал?! Чо он на бабку-то полез?! Не - погодь, чо-то не вяжется. У меня сосед покойный на коляске катался, так вот говорил - ничо не работает у этих инвалидов. Ниже пояса вабще ничо не работает. Так что гонишь.

  - Чо я гоню?! Ты базар-то фильтруй! Чо услышал от следака, то и говорю! Задушил! На бабке лежал! А чо он там может, чо не может - я те чо, доктор, чо ли?

  - Так вот и не гони, раз не знашь. Мож, следак нарошно фуфло прогнал, а ты на ментовские штучки повелся! Чо, внатури, ментам веришь?

  - А давай ево и спросим! Делов-то! Эй, ты, урод, просыпайся! Хорош дрыхнуть!

  Сергар почувствоваал удар - кто-то пнул его в колено, да так, что коляска развернулась боком к стене. Открыл глаза, готовый к бою, и в первую секунду не понимая, где находится. Ему снился мертвый город, толпа бродячих трупов, и Сергар не очень удивился, когда перед его лицом возникла рожа, похожая на одного из тех, кто заполняет улицы убитых городов - бледная, с покрасневшими белками глаз, и такая же бессмысленно-тупая.

  - Проснулся?! Давай, говори обчеству, с какого ....ты бабку завалил, уе....к!

  Толстогубый хотел сплюнуть, но покосился на одну из лежанок и не решился. Плевать в "хате" - западло.

  - Ты чо молчишь, пялишься?! - не унимался парень - Ты чо, в уши долбишься, чо ли, не слышишь?! А может тебя надо научить, што старшим отвечают?! (парень был не старше Олега, но важность момента делала его великим, мудрым, старым)

  Сергар молча смотрел на незнакомца, и в голове у него звенело - пусто, гулко, как в медном котле. Не отвечать! Держаться!

  - Глянь! Опять спать вздумал! Ты чо, не уважаешь пацанов?! Ах ты урод гребаный!