Охотник на богов. Том 3

Я перевёл дыхание и наконец выдернул косу из тела зверя, и как только это произошло, накопитель на оружии открылся и начал жадно поглощать одну-единственную душу внутрь себя. Он будто пил её, всасывал всё больше, утолял голод, а череп на косе будто улыбался, когда пожирал результат жатвы.

По моему телу всё ещё носился жар адреналина и одновременно мороз от осознания того, что произошло. Пыль клубилась вокруг меня, и почти ничего не было видно, но густой чёрный туман постепенно рассеивался. Его хозяин умер и больше не отбрасывал смертоносную тень.

«Ну а теперь поздороваемся с гостем, — неожиданно сказал Годфред. — Приготовь амулет».

В ту же секунду на город опустилась ночь.

Совсем другая ночь — не та, что была до этого…

Книга 3 Эпизод 5

Вместе с темнотой на Гипериос опустилась и мёртвая тишина.

Звуки исчезли.

Исчезло всё — ночь заполонила пространство, заняла собой небо и землю, будто в мире не осталось света. Ночь вытеснила из моего окружения даже сам город, горы трупов, разваленные здания, кричащих людей, шум ветра, пыль и запах крови. Показалось, что время остановилось, будто выключили саму жизнь.

«Бог Ночи всегда любил эффектное появление, выпендрёжник», — пробурчал Годфред.

Его голос вернул мне ощущение реальности.

Хотя стало так темно, что на мгновение я даже забыл, что не падаю в чёрную вселенскую бездну, а нахожусь на голове убитого монстра, Опоры Бога. Я ведь даже спрыгнуть с его туши не успел, лишь выдернул из его лба клинок косы.

В наступившей тишине моё дыхание показалось громким и шумным, как и сердцебиение. Оно колотилось по всей груди, отсчитывая секунды.

Я крепче сжал древко косы и повернул голову, но ничего, кроме темноты, не увидел. Она была везде — наверху, внизу, вокруг. Я будто завис в ней, прямо посередине ночи, как в бесконечно чёрном космосе.

Чтобы снова вернуть себе ощущение реальности, я переставил ногу и сразу почувствовал под собой упругое шерстистое тело убитой летучей мыши. Значит, я был всё ещё на поле боя, в Гипериосе, только Бог Ночи отрезал для меня всех остальных. Я не видел и не слышал никого, и они, наверняка, не видели и не слышали меня.

Сверху будто упала непроницаемая сфера, отрезавшая остальной мир.

Даже синие молнии на косе потускнели и мерцали не так ярко, хоть и трещали громче обычного, а может, мне так казалось из-за тишины.

«Ну и где этот выпендрёжник?» — нетерпеливо бросил Годфред.

Будто отвечая на его вопрос, он наконец явился.

Ночь сдёрнула пелену, один из своих многомиллионных слоёв, и в небе над моей головой поднялись два исполинских века. На меня уставились абсолютно круглые, как блюдца, красные глаза с огромными чёрными зрачками. А ещё я заметил над ними перистые тёмные брови, сдвинутые грозно и мрачно.

Это был взгляд филина.

Молчаливого сурового охотника.

Самого его тела не было видно, только глаза и брови, но если представить, какого он был размера, то получалось, что намного крупнее Опоры Бога, а ведь та тварь внушала ужас одним своим видом.

«Да, Нокто довольно рослый типчик, — подтвердил Годфред. — Но большой размер ещё не означает высший класс, хотя одинокому Богу Ночи вполне хватает его мощи».

Я медленно сунул руку себе за пазуху и достал амулет Нари Катьяру, крепко обхватив его ладонью.

Круглые глаза филина моментально приблизились.

— Моя луна… луна… луна… — послышалось отовсюду тягучим и жадным шёпотом.

В то же мгновение, будто отзываясь на зов своего хозяина, обычный стальной полумесяц в моей руке вспыхнул лунным светом — таким же спокойным и ровным. Он осветил округу, но кроме темноты я всё равно ничего не увидел.

Просто темнота стала другая — серая, что ли. И какая-то туманная, пепельная, будто я находился среди грозовых облаков прямо на небе, а в руке действительно держал миниатюрную луну, самое настоящее светило. Хотя, как известно, сама луна не источает свет, а лишь отражает солнечные лучи, поэтому и светится, но это не меняло сути.

— Моя луна… луна… луна… — повторил Бог Ночи.

Его гигантские красные глаза стали ярче, в чёрных зрачках отразился образ амулета — светящийся полумесяц.

«А теперь дай-ка папочка всё разрулит», — попросил Годфред.

«Только лишнего не болтай», — ответил я.

«Пф-ф, где я и где „болтать лишнего“?».

«Тебе честно сказать?».

«Ой, всё, не начинай».

Я добровольно отдал Годфреду под контроль своё тело и позволил разговаривать своим голосом. Наша связь окрепла ещё больше, поэтому переход показался мне таким же естественным, как будто это был я сам.

Но всё же это был Годфред.

В одной руке он всё так же держал косу, а в другой — амулет. И как только Годфред взял управление телом, Бог Ночи прошептал:

— Здравствуй, Годфред… Годфред… Годфред…