Охотник на кроликов

— Не знаю. Думаю, что нет. — Йона посмотрел на большие оливки в чашечке.

Сорока чего-то испугалась и улетела, треща. Под полом скрипнуло, словно в подвале кто-то был.

— Однажды я видела, как нескольких девушек выгнали из бассейна, потому что они отказывались надеть лифчики купальника, — сказала она.

— Да, есть такое движение, — спокойно ответил Йона.

Солнечный зайчик медленно полз по стене за спиной у Паризы. Она взяла телефон, что-то написала и отправила сообщение.

— Я понимаю, что речь о равноправии, — сказала она и положила телефон, — но все же… Зачем показывать грудь всем подряд?

— Шведы спокойно относятся к наготе. — Йона подался вперед, чтобы легче было достать пистолет.

— Однако ездить в метро без штанов здесь никто не хочет, — улыбнулась Париза и нервно провела рукой по ноге.

— Все впереди.

— Ну нет, — рассмеялась Париза, и тонкий ручеек пота протянулся по ее щеке от волос.

— Во всяком случае, шведы, когда выезжают на природу, любят купаться голыми.

— Может, я тоже когда-нибудь научусь, — сказала Париза и выглянула в окно, на лес.

Какое-то время она мечтательно смотрела на деревья. Потом медленно повернулась со странно неподвижной шеей.

Почти намеренно уронила ложечку на пол. Ложечка со звоном подскочила на паркете.

Париза осторожно подняла ее и положила на поднос. Когда она снова посмотрела на Йону, глаза у нее были испуганными, а губы побелели.

Янус предупредил Йону, чтобы тот поднимался в гардеробную и дальше, на чердак, и бежал по крышам к разворотной площадке, куда опустится вертолет.

— Салим был другим, когда мы поженились. — Париза встала. — Свадебная фотография у меня в прихожей.

Йона поднялся и последовал за ней в прихожую — одно из мест, не просматривавшихся снаружи.

Фотография висела на стене у лестницы. Салим выглядел счастливым — белый костюм, красная роза на лацкане. Париза, очень юная, в белом свадебном платье и белом хиджабе. Рядом — друзья или родственники в костюмах и длинных платьях.

— Сейчас у него волос поубавилось, — заметил Йона.

— Да, он стал старше, — вздохнула Париза.

— В отличие от вас.

— Да?

— Кто вот это? — спросил Йона, указывая на немолодого мужчину в костюме.

— Это Абсалон, брат Салима. Он сломался, когда Салим связался с наркоторговцами…

Повисло молчание. Слова Паризы упали медленно, словно осенние листья в пыль.

— Это команда Салима, «ФОК-Фарста», — сказала она, помолчав, и указала на фотографию футбольной команды: молодые мужчины в темно-красных спортивных куртках.

— Хорошо играли?

— Нет, — рассмеялась она.

Какая-то тень скользнула мимо окна к входной двери.

— Остальные фотографии в подвале. — Париза, дрожа, перевела дух. — Посидите на диване, я сейчас вернусь.

Она повернулась, оперлась рукой о стену, открыла дверку и стала спускаться по крутой лестнице.

— Я с вами, — сказал Йона и стал спускаться следом за ней.

Они вошли в тесную прачечную. Стиральная машина, гора трусов на шахматных плитках пола. На столе — простая гладильная машина.

— Фотографии в кладовке, — напряженно сказала Париза и обулась. — Вы можете подождать здесь.

Она прошла по узкому коридору мимо полок с зимней обувью и коробками, прямо к железной двери.

Если Париза прячет кого-то, то именно в подвале, подумал Йона, идя следом за ней.

Когда Париза отперла дверь, он сунул руку под пиджак и взялся за пистолет. Волоски на шее встали дыбом, когда Париза со стоном потянула тяжелую дверь и зажгла свет.

Подземный ход в несколько сотен метров несколько раз покосился, потом свет люминесцентных ламп выровнялся.

— Это общая кладовка для всех домов? — спросил Йона, не зная, продолжает ли приемное устройство ловить сигналы микрофона.

Йона прошел за Паризой по холодному коридору мимо двадцати закрытых железных дверей, свернул налево и оказался в еще более длинном коридоре.

Париза шла быстрым шагом, придерживая хиджаб правой рукой.

Они проходили мимо бронированных дверей бомбоубежищ, мимо вентиляционных барабанов, обмотанных серебристой фольгой.

Наконец Париза открыла мощную подвальную дверь, и они стали подниматься по лестнице мимо мусорных чуланов и наконец вышли в холл.

Дверь на улицу.

Длинный кульверт вывел их на большую улицу, в район многоквартирных домов.

Невысокая горка и качели с ржавыми цепями виднелись на лесной опушке. Кусты шиповника подрагивали под порывами ветра, мусор несло по земле.

Париза подошла к грязному «Опелю», припаркованному возле десятка других машин. Она отперла дверцу, и Йона сел на пассажирское сиденье рядом с ней.

— Знаете… я просто хотел быть вежливым, когда сказал, что хочу увидеть больше фотографий, — пошутил Йона, однако не получил в ответ и тени улыбки.

Глава 44

Париза Рачен сбросила скорость и повернула на шоссе 229. В молчании они ехали мимо промышленных строений и замусоренных перелесков.

Лицо у Паризы было бледным, губы сжаты. Она сидела, выпрямив спину и держа руль обеими руками.

Йона перестал спрашивать, куда они едут. Они уже давно были вне зоны доступа для его микрофона.