Охотник на кроликов

— Вы теперь прямо как большие мальчики, — усмехнулась Сага. От возмущения красные пятна проступили у нее на лбу.

— Нет… или… ну да, мы теперь играем на одном поле, — согласился Вернер.

— Ладно. Но мне надо продолжать работать.

— У тебя в компьютере была информация, которая могла поставить под вопрос секретность операции… что означает серьезное преступление против демократии.

— Я знаю, что такое конфиденциальность. Но ведь министр иностранных дел действительно погиб?

— Он умер от естественных причин, — с нажимом сказал Вернер.

— Кто будет искать убийцу?

— Какого убийцу? — Вернер смотрел на Сагу, не отводил глаз.

— Абсалона зарезали на глазах у его жены и детей, и это сделал тот же самый…

— Прискорбно слышать.

— Тот же самый убийца.

— Янус не считает, что между этими случаями существует связь. Поэтому приоритетность расследования понижена.

— Я должна продолжать! — возмутилась Сага.

— Ладно, тогда продолжай.

— И никаких отпусков!

— Не будет отпуска… но ты работаешь с Янусом.

— И Йоной!

— Что?

— Ты обещал Йоне условное освобождение.

— Не обещал, — сказал Вернер, и невольная улыбка промелькнула на его лице.

— Не ври мне, — угрожающе сказала Сага.

— Если ты сошлешься на материал с грифом «Секретно», то должен напомнить тебе…

Сага махнула рукой по столу и смела на пол телефон и стопки рапортов.

— Я продолжаю расследование вместе с Йоной, — объявила она.

— Почему мы вообще о нем говорим?

— Йона понял почерк убийцы. Не знаю, как он это делает. А ты отправил его назад в Кумлу.

— Мы — служба безопасности, тебе вообще нельзя контактировать с Йоной, есть приказ…

Сага смела на пол еще стаканчик с кофе и толстую папку.

— Зачем ты это делаешь? — спокойно спросил Вернер.

— Ты обещал Йоне, обещал, мать твою! — На этот раз Сага перевернула стул для посетителей и сорвала со стены календарь из «Спасите детей».

— Теперь никакие Канары тебе точно не светят, — оскорбился Вернер.

— В гробу я видела твои Канары, — сказала Сага и пошла к двери.

Глава 62

Пока Диджей помогал Самми с черным костюмом, Рекс зашел в спальню, закрыл дверь, сел на кровать и позвонил матери Самми. Он вздохнул, слушая сигналы, и подумал о сегодняшнем утре. Когда Рекс проснулся около десяти, Самми еще спал. В голове гудела и стучала боль; зайдя на кухню, Рекс заглянул в винный холодильник. Выбрал самую дорогую бутылку, «Романи-Конти» 1996 года, вытащил пробку, подошел к мойке и вылил вино в раковину. Посмотрел, как красная жидкость водоворотом уходит в сливное отверстие, и достал из холодильника следующую бутылку.

— Алло?

У Вероники был нервный голос. Фоном что-то гремело и скрежетало, какая-то женщина устало плакала.

— Это Рекс. — Рекс откашлялся. — Прости, что беспокою…

— Что? — спросила она. — Что случилось?

— Ну, вчера… — начал он, чувствуя, как слезы щиплют глаза. — Я выпил и… я…

— Самми уже звонил. Сказал, что у вас все хорошо, что ты вчера немного выпил, но ничего страшного не случилось, все нормально.

— Как? — прошептал Рекс.

— Я так рада, что Самми сейчас хорошо. Ему, знаешь ли, туго пришлось.

— Вероника, — начал Рекс и попытался проглотить комок в горле, — я так рад был пообщаться с Самми, я хочу… я надеюсь, что смогу и дальше видеться с ним.

— Поговорим потом, — коротко ответила Вероника. — Сейчас я должна помочь одному человеку.

Рекс еще посидел с телефоном руке, подумал, что Самми — человек гораздо более зрелый, чем ему казалось. Он позвонил и успокоил маму, соврал, что с ним все в порядке, чтобы она не бросила все, не бросила свою мечту, не вернулась в Швецию.

Через пятнадцать минут Рекс с Самми сидели на заднем сиденье черной уберовской машины и слушали, как Диджей объясняет шоферу, что они могут остановиться на Рейерингсгатан и последний отрезок пути до церкви пройти пешком.

Шофер хотел свернуть, но пересекающая улица была перегорожена бетонными плитами, и постовой полицейский махнул, чтобы они проезжали мимо.

Весь район вокруг церкви Святого Юхана был оцеплен в целях безопасности.

Среди пришедших на похороны были члены правительства Швеции, министры иностранных дел северных стран, послы Германии, Франции, Испании и Великобритании. Но главной причиной полицейского переполоха был помощник министра обороны США Тедди Джонсон, личный друг покойного министра иностранных дел. Из-за активной роли Тедди Джонсона в принятии решения о вторжении в Ирак против него было особенно много угроз.

— Не знаю, Самми, успел ли ты заметить, пока мы были дома, но я вылил в раковину все вино и все крепкое спиртное.

— Я все утро слушал, как оно булькает, — тихо ответил сын.

— Странное ощущение, но я не могу доверять себе, — продолжил Рекс. — Я презираю алкоголиков на встречах, которые посещаю, но я просто один из них… Трудно признаться себе в этом, но я худший отец в мире и заслуживаю твоей нелюбви.

Настроение у Рекса все еще было никудышным, когда они вылезли из машины и зашагали вверх по Давид-Багаресгата. На всех троих надеты черные костюмы, белые рубашки и черные галстуки. Самми сунул в нагрудный карман красный платок.