Охотник на кукушек

– Сама идея попахивает вредительством, – поддержал пограничник. – Впятером невозможно защитить шесть танков! Дурь несусветная!

Все дружно закурили, а вскоре подкатили четырехосные, трехсотсильные грузовики времен Первой мировой, некогда изготовленные на заводе Пузырева. Командиры присоединились к своим бойцам, и колонна направилась к передовым позициям.

* * *

Косте привиделся непонятный сон, он скачет на лихом коне со знаменем в руке, а сзади догоняют сотни реактивных истребителей. Ощущение беспомощности заставило проснуться, но режущий звук с грубыми толчками бетонного пола остались. Пламя буржуйки высветило спины столпившихся у выхода бойцов, и он снова нырнул под одеяло. Началась артподготовка, в небе ревут пролетающие снаряды, а земля и ДОТ содрогаются от взрывов.

Зимой светает около десяти часов, и Костя позволил себе поваляться в постели. Встал с рассветом и после позднего завтрака отправился в окоп наблюдателей. Народу – не протолкнуться! Корректировщики с телефонистами забились в угол, остальное пространство занято начальством всех рангов. Полюбовавшись на гигантские взрывы снарядов, методично превращающих пологий склон в обрыв, Костя вернулся обратно. Неинтересно, хотя понятно. Вместо разрушения бетонных укреплений артиллеристы фугасными снарядами срывают песчаные холмы.

Результаты артиллерийского удара появились лишь на третий день, когда тысячетонные форты детскими игрушками покатились вниз. Когда почти километровая бетонная конструкция сначала поползла, затем раскололась и повисла без видимой опоры, корректировщик восторженно крикнул:

– Это гаубица «Б-4» или «Бр-5», пехота прозвала их «карельским скульптором»!

Сюрреалистическая картина разрушения действительно вызывала небывалые эмоции. Впечатлений добавили появившиеся в небе четырехмоторные дирижабли, которые начали корректировать навесной огонь по тылам. Налюбовавшись плывущими над землей гигантами, Костя небрежно заметил:

– Красивая штуковина, но ее быстро собьют.

– Финики? Дирижабли всю Империалистическую прошли, – хохотнул корректировщик.

– Тогда не было зениток.

– Ха! На борту четыре «Максима», от такого огня расчет тараканами разбежится.

– Это в кино пулеметы стреляют метко, по жизни в человека трудно попасть, а пузырь дирижабля – отличная мишень.

– И что? Он с пробитыми мешками без проблем долетит до летного поля.

– Сгорит! Водород пыхнет, и конструкция факелом рухнет вниз! – ехидно заявил Костя.

– Водородом заправляют аэростаты, а дирижабли летают на гелии, – тоном учителя ответил корректировщик.

– Гелий! Откуда сейчас гелий?

– Здесь качают, с карельских минеральных источников. Компрессоры поставлены еще при царе.

В двадцать первом веке гелий получают при сжижении природного газа и относят к побочному продукту. Но получать его из минеральной воды! Линейку растворенных в Карельских марциальных водах газов изучили еще при Петре I, а теория с практикой обычно не дружат. Костя еще раз посмотрел на медленно плывущий дирижабль и поинтересовался:

– Много их у вас?

– При царе в России был самый большой воздушный флот. По количеству в два раза превышал немецкий и австрийский, вместе взятые.

– По количеству? Больших дирижаблей не строили?

– Маленькие лучше подходят для разведки и корректировки.

– Кайзер строил гигантские бомбардировщики.

– Не знаю, к нам не залетали, – пожал плечами корректировщик. – Самолеты Сикорского под крылья вешали ракеты.

– Все дирижабли у нас или достались жалкие остатки? – напомнил Костя.

– Две роты – в Красной Горке, остальные – на севере в Особом отряде почтово-пассажирской службы.

Дирижабль описал полукруг, и артиллерийская канонада дополнилась неприятным скрипом улетающих за форты снарядов.

– Это пушка-гаубица «МЛ-20», – пояснил корректировщик. – Вчера на позицию встали две с половиной тысячи орудий.

Костя прислушался к новому звуку разрывов, вскоре слившемуся в единый гул с более мощными орудиями. Там, в паре километров от фортов, находится очень интересная отсечная линия, созданная на случай прорыва советской пехоты. Финны сделали окопы наоборот: поставили в два ряда забор из жердей, а между ними насыпали камни. Танкам не пройти, а пехоту отгонят оборудованные под «Максимы» пулеметные гнезда.

* * *

Четвертый день прорыва начался с непривычной тишины, лишь изредка прерываемой одиночными выстрелами. Со стороны дороги послышался многоголосый рокот дизелей, и Костя поспешил из бункера. Штурм? Но его должны начинать не танки прорыва, а «ТТ-26» совместно с «БХМ-3» и «ХТ-130». По дороге действительно катили танки «КВ» в сопровождении бронемашин, а следом походным строем шагала пехота.

– Ночью разведка заметила отход врага, – сообщил всезнающий телефонист.

– Наши занимают оставленные позиции?

– Приказано выйти к следующей линии фортов.

– Без разведки? – удивился Костя и сам себе накаркал.

По склону холма поднялся незнакомый генерал в сопровождении свиты и грозно спросил:

– Где отсиживается разведка?

– Я – командир разведгруппы, – сделал шаг вперед Костя.

– Почему здесь? Ты давно должен быть у финских укреплений.

– Где приказано, там и нахожусь.