Охотник на лис

Я нанял адвоката, который переговорил с прокурорами и сообщил им, что я не хочу давать свидетельских показаний.

Однако вероятность того, что сторона защиты заявит о невменяемости клиента, изменила ситуацию. Свидетельство об употреблении Дюпоном кокаина стало необходимым, чтобы опровергнуть это утверждение.

Я прилетел в Филадельфию и сообщил прокурорам, что мне было известно об употреблении Дюпоном наркотиков и о том, что в 1989 году Джон несколько раз принимал «кокс». Когда меня спросили, готов ли я свидетельствовать об этом, я ответил согласием, отдавая себе отчет в том, что это может сломать мою карьеру. Но по ряду причин судья не позволила мне выступить со свидетельскими показаниями, и в течение всего судебного разбирательства я оставался в штате Юта.

В первый день суда на Джоне был надет спортивный костюм команды «Фокскэтчер»: сине-желтая куртка и синие брюки. Он был одет в это же самое на протяжении всего судебного процесса. Прекрасно зная о его наплевательском отношении к гигиене, я был готов поспорить, что Джон наверняка каждый день надевал именно этот костюм.

Первой давала показания жена Дэйва. Она подробно рассказала о том, как была свидетелем убийства. В ходе перекрестного допроса защита обратила внимание на ее фразу, которую она произнесла, позвонив в службу спасения «911». Нэнси заявила, что Джон открыл стрельбу, и когда оператор службы спасения спросил, почему Дюпон стрелял в Дэйва, она ответила: «Он невменяем».

Обвинению не составляло труда возразить, что заявление Нэнси вовсе не являлось медицинским заключением. Но уже тогда возникло впечатление, что сторона защиты вынуждена использовать в своих интересах малейшую возможность.

Из всех свидетелей обвинения защита, судя по всему, наиболее тщательно изучила Пэта Гудейла. Он был единственным человеком, который слышал, как Джон спросил Дэйва: «У тебя возникли проблемы со мной?» – до того, как сделать первый выстрел. Это была важная фраза, которая свидетельствовала о наличии умысла, поэтому сторона защиты делала все возможное, чтобы только подорвать доверие к Гудейлу.

Джозеф МакГеттиган, второй прокурор, который вместе с прокурором Деннисом МакЭндрюсом представлял сторону обвинения, попросил Гудейла подробно изложить все события в течение проведенного им вместе с Дюпоном времени до начала стрельбы, около тридцати пяти минут. Тем самым он хотел установить, что Дюпон, как обычно, занимался повседневными делами вплоть до того момента, пока не выставил пистолет в окно автомобиля.

Гудейл раньше работал в охранной фирме, к услугам которой Дюпон обращался. Он начал работать у Дюпона за несколько недель до убийства в связи с тем, что Джону захотелось установить на своем танке 12,7-миллиметровый пулемет. Бергстром попытался представить дело так, будто бы Гудейл и фирма, в которой он раньше работал, решили воспользоваться богатством Дюпона, чтобы ввести его в ненужные расходы и излишние траты. Ну конечно, ведь каждый старался воспользоваться богатством Дюпона. Даже борцы. Подозреваю, что среди прочих причин Джона привлекало в борцах то, что, даже с учетом нашего стремления выжить в финансовом отношении, в отличие от большинства тех, кто окружал его, наш основной интерес заключался в каких-то истинных ценностях, которые не носили материального характера.

Поскольку защита пыталась доказать невменяемость клиента, список свидетелей включал целую вереницу психиатров, четверо из которых свидетельствовали в интересах стороны защиты и двое – в интересах стороны обвинения. Первые дали показания о том, что Дюпон страдал параноидальной шизофренией.

Показания свидетелей завершились через тринадцать дней, в четверг, 13 февраля. После длинных выходных во вторник обе стороны выступили с заключительным словом, и судьба Дюпона была передана в руки присяжных заседателей.

Как я мог понять, обвинение достаточно четко изложило свою позицию. Защита, похоже, смогла набрать очки в вопросе об употреблении Дюпоном кокаина. Анализ волос, ради которого Дюпон вновь отрастил их, подтвердил вероятность того, что Джон не употреблял кокаин последние пятнадцать месяцев.

Если бы обвинение доказало, что Дюпон употреблял кокаин, это помогло бы ему дать другое объяснение поведению Джона, кроме его невменяемости. Были достаточно свидетелей, чтобы доказать привычку Дюпона к кокаину, но сторона защиты смогла нейтрализовать попытки прокуроров увязать употребление Джоном кокаина до конца января 1996 года с тем, что наркотики могли явиться определяющим фактором в совершении убийства.

Присяжные заседатели, которые до этого момента не уходили из зала заседаний, удалились на совещание.