Охотник на лис

Летом 1992 года Дэйву исполнилось тридцать три года. Он не относился к тому типу борцов, которые упускают шансы в своей спортивной карьере, но с учетом его возраста некоторые полагали, что Дэйв упустил последнюю возможность выступить на Олимпийских играх.

Тем не менее мой брат окончательно определился в своем решении и был полон решимости принять участие в Олимпийских играх 1996 года в Атланте, штат Джорджия. Он сбросил вес до 74 килограмм, Кенни Мэнди к этому времени завершил свою карьеру, и Дэйв стал одним из ведущих борцов нашей страны. Он выиграл национальный чемпионат и занял второе место на чемпионате мира. В 1994 году он вновь занял первое место на национальном чемпионате, выиграл Кубок мира и занял второе место на Играх доброй воли. В 1995 году Дэйв третий раз подряд выиграл национальный чемпионат, став, таким образом, семикратным чемпионом США по вольной борьбе. Кроме того, в этом же году он в пятый раз стал обладателем Кубка мира.

История возвращения Дэйва в чемпионский ранг весьма воодушевляла. В возрасте тридцати шести лет он выступал настолько результативно, что все говорило о его неуклонном продвижении к олимпийскому золоту спустя двенадцать лет после того, как мы оба завоевали золотые медали на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе.

* * *

В той же мере, в какой спортивная карьера Дэйва успешно шла по восходящей, настолько же очевидно ухудшалась ситуация в поместье «Фокскэтчер». То, что рассказывали Дэйв, мой хороший друг Дэн Чэйд и другие борцы о происходившем там, все более и более озадачивало. После убийства Дэйва, когда начались журналистские расследования прошлого Дюпона, я узнал еще более поразительные вещи о том, насколько странным стало поведение Джона.

Убежденный в том, что в особняке завелись привидения и шпионы, Джон пригласил экстрасенса, чтобы тот описал этих привидений. Он также нанял рабочих, чтобы проверить каждый сантиметр стен и полов и обнаружить шпионов, которые, как был уверен Джон, следили за ним. Шпионов не нашли. Непреклонный в своей вере в их существовании, Джон просветил рентгеном все колонны особняка и его стены.

Дюпон также потребовал от борцов выявить нацистских шпионов, которых он заприметил в кронах деревьев. Кроме того, он считал, что его враги используют инженерные коммуникационные системы особняка для того, чтобы пробраться внутрь и убить его.

Джон велел вынести из спортивного центра все тренажеры с «бегущей дорожкой», поскольку опасался, что встроенные в них таймеры переносят его назад в прошлое. Одному из борцов он запретил появляться в бейсболке, поскольку был уверен, что та служит для передачи каких-то сигналов. По этой же причине он направил на проверку свои бильярдные шары, подозревая, что в них были встроены передающие устройства.

Один из родственников рассказывал, что Джон назвал себя «Далай-ламой США» и мог не ответить на приветствие тех, кто обращался к нему без упоминания этого титула. В другой раз он принялся утверждать, что является президентом Болгарии и Советского Союза.

Джон полагал, что с ним общаются камни, и намекал на то, что в особняке имеется устройство, распыляющее специальное масло, от которого исчезают люди. Он стрелял по гусям, утверждая, что те пытаются навести на него порчу.

Получили огласку также истории и более раннего времени.

В середине 80-х годов Джон без всяких причин подорвал динамитом выводок только что родившихся лисят. В 1990 году его обнаружили с окровавленными ногами. Когда его спросили, что случилось, он объяснил, что хотел посмотреть на жуков, которые вгрызлись ему в тело, и стал выковыривать их, вырывая вместе с кусками собственной плоти.

У Джона был танк со снятым вооружением, на котором он любил разъезжать по своему поместью, чтобы похвалиться перед окружающими. Однажды вечером на Рождество 1984 года он подъехал в этом танке в своем поместье к дому, в котором остановился полицейский с женой. Джон повалил несколько деревьев и расцарапал себе голову ветками. Весь в крови и пьяный, он обратился к жене полицейского с вопросом, не желает ли ее муж «выйти поиграть».

Тем не менее каждый, кто излагал очередную историю о странностях Дюпона, всякий раз добавлял, что ему и в голову не могло прийти, что Джон мог причинить кому-то вред, не говоря уже об убийстве. Описание его выходок, как правило, завершалось традиционной фразой: «Ведь это же Джон!» Все объясняли его пьянством и употреблением им кокаина. Члены его семьи позже рассказывали, что они были обеспокоены психическим состоянием Джона и пытались убедить его обратиться к врачам. Однако он отказался, а по законам штата Пенсильвания без его согласия сами они не могли ничего предпринять.

Хотя это были истории десятилетней давности, стало ясно, что за последние годы ситуация изменилась только к худшему.