Охотник на отморозков

Глушитель громко затопал, скрипнул и хлопнул дверью. Барин в это время молчал и потирал большой ладонью вспотевший лоб. Степа вернулся секунд через тридцать с раздолбанным магнитофоном-«балалайкой».

— Это что еще за развалюха? — удивился Барин. — Аппаратуры что ли получше не мог найти?

— Это майор из вещдоков взял, — объяснил Глушитель, — у них в милиции вообще нет магнитофона. Что есть, то и дали нам.

— Придется им на следующей неделе прикупить парочку, — по-царски произнес Барин, — за хорошую работу. Ставь кассету, Степа, послушаем чего ты там наблеял.

Глушитель подключился в сеть, потом долго возился с магнитофоном, не знал, как включить и наконец раздалось шипение пленки и неожиданно раздалась бодрая музыка:

— Там-там-там, тру-лю-лю, там-там-там, тру-лю-лю, — это было вступление и детские голоса запели, — вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам, и конечно, припевать лучше хором, лучше хором, лучше хором…

— Это что? — спросил удивленный Барин.

— Не знаю, — сказал Степа, — я этого не пел. Это не я. Я пел, Таганка все ночи полные огня…

— Ты что там еще и пел? — еще больше изумился Барин. — Ну, Степа, кажись, тебя он очень сильно ударил.

Только сейчас Шершень заметил, что голова Глушителя перебинтована белой марлей, как в песне: «Голова обвязана, кровь на рукаве».

— Надо перемотать, сказал Глушитель, — может дальше записано.

Он перемотал и снова включил. Дети запели:

— Дважды два четыре, дважды два четыре, это всем известно в целом мире…

— Это ты что ли Степа такие песни на даче слушаешь? — раздосадовано спросил Барин. — Что это за херня?

— Нет, это не моя кассета, — ответил Глушитель, но я у кого-то это слышал! Сейчас подумаю, ведь точно слышал! А у кого? А, вспомнил! Это Пистон такие песни крутит в машине. Говорит, что прикольно!

Щелкнул механизм подкассетника, Глушитель вытащил кассету и внимательно осмотрел ее.

— Точно не моя кассета, — произнес он, — это Sony, а я всегда BASF покупаю. Я же говорил, что это не моя кассета.

— А где твоя кассета? — раздражаясь, спросил Барин. — Где кассета, на которую ты херни наговорил?

— Где кассета на которую я наговорил? — заорал в свою очередь на Шершня Глушитель.

— Херни? — переспросил Шершень.

И тут Глушитель не сдержался и со всей дури врезал по уху Шершню кулаком. Удар был сильный, в ушах у Шершня зазвенело.

— Стоять! — крикнул на Глушителя Барин. — Пошел вон и жди за дверью пока позову!

Покорный Степа мигом удалился, плотно закрыв за собой дверь. Барин помолчал немного, вертя в руках паспорт Шершня, и сказал:

— Хороший город Ленинград. Я там учился. Что еще не снесли Казанский собор?

Шершень не ответил на глупый вопрос.

— Это я так спросил, для поддержания разговора, — объяснил Барин и продолжил, — а давай поговорим как мужик с мужиком начистоту. Хочешь?

Шершень кивнул. Чего не поговорить, если предлагают.

— Вот ты приехал сюда к другу на свадьбу, да? — начал начистотный разговор Барин. — И, допустим, узнаешь, что друга твоего убили. Зарезали. И ты начинаешь строить всякие догадки, слушаешь разные разговоры, сплетни, как бабка на скамейке. И всему этому веришь. А ведь народная молва, она знаешь, все любит преувеличивать и искажать. Народ говорит одно, а на самом деле все обстоит совсем не так. И ты, не разобравшись, начинаешь горы воротить, в драки ввязываешься. А хочешь знать правду, как все было?

Шершень не ответил, но вопросительно посмотрел на Барина. Интересно было бы выслушать его версию.

— Я тебе сейчас расскажу, — пообещал Барин, — только схожу в одно место, а потом приду и расскажу. А уж твое дело верить мне или нет.

Он поднялся из-за стола и медленно прошел в дверь, где ждал его верный Степа и еще один мужик в форме офицера милиции. Это был начальник правоохранительных органов города майор Барашко. Барашко имел усы запорожского казака на которых висели остатки квашеной капусты. Он был маленький, толстенький, круглый и жадный.

— Ну, что Барашкин, — спросил Барин у начальника милиции, — нашел чего-нибудь на этого Рембо?

Барашко не обижался, когда Барин называл его Барашкин или даже Баранкин, а иногда и Овцович или Козлович. Все зависело от настроения Барина. И Барашко ответил:

— Ничего нет, Виктор Исаакович, ни в ментовской базе, ни в уголовной, но мои ребята ищут. Постараемся чего-нибудь накопать.

— Старайтесь, старайтесь, — кивнул Барин, — а то шибко не нравится мне этот тип. Как ни крути, а придется его…

Барин не договорил, но все поняли, что придется сделать. У Глушителя это вызвало восторг, вызванный жаждой мести, а Барашко нахмурился, для него это был лишний ненужный геморрой.

— Да, еще, Степа, чуть не позабыл, — добавил Барин, — мухой лети к семье этого покойного юриста и тащи сюда эту девку с которой он у тебя на даче был. Сдается мне, он ей кассету передал. А если нет, то эта «Дерьмовочка» нам поможет в ее поисках.

— Поможет? — не понял Глушитель.

— При нем прижмем ее хорошенько за упругий зад, потерзаем молодые сиськи, он и расколется, — ответил Барин, — у тебя, кажись, Барануленко, есть парочка ребят, которые любят так порезвится?