Охотник на шпионов

– Здры-сь, – простуженно поприветствовала меня «сладкая парочка» саперов.

– Садитесь, товарищи бойцы, – предложил я им и, едва они, поставив винтари в угол, присели на табуретки, приказал: – Ну, докладывайте.

– Чо докылыдыть? – с места в карьер прикинулся дурачком монголоидный Ебылханов.

– А откуда вы родом, товарищ боец? – сразу же спросил я на всякий случай, изобразив душевную заботу о личном составе, поскольку в отношении него у меня возникли кое-какие смутные подозрения.

– Саитбабаево, Шкабыр АССР, – охотно ответил тот.

Ага, типа землячок, стало быть. Ну это как раз было нетрудно понять, поскольку из него эта самая шкабырская хитрожопость так и перла. Так что медведь бурзянский тебе земляк, дорогуша…

– Тогда с вами все ясно, товарищ, – сказал я и тут же уточнил: – А конкретно – то, что вы четыре дня назад у дороги видели, то и докладывайте!

– Стрелял там много, пах-пах, ала берса, – сказал тот же Ебылханов с заметным испугом (мою реплику насчет «все ясно» он явно недопонял, и личико у него стало такое, словно он этой самой мерзлой конины уже вкусил, причем много и в сыром виде) и тут же добавил: – А еще мы танка видел!

– Что за «танка»?! Потрудитесь выражаться яснее!

– Танка как танка, – пожал плечами Ебылханов. Похоже, с ним действительно было бесполезно разговаривать. Опыт моей региональной журналистики из будущего показывал, что такие, как он, пеньки без обещания какого-либо вознаграждения (или хотя бы посулов насчет «пропечатать его портрет в район газетлар»), беседуют с любым чужаком «не из нашего аула» не слишком охотно, одновременно достаточно высокохудожественно изображая практически «по Станиславскому» не знающих русского языка тупых колхозников. Это у них, похоже, во все времена, такая национальная особенность…

– Очень странный танк, – влез с уточняющей репликой второй красноармеец, тот, который Натанзон, и все присутствующие, словно по команде, разом обернулись на него.

Я тоже внимательно оглядел его. Прелесть был этот Натанзон – осмысленный взгляд, длинный шнобель, из-под козырька сдвинутой на затылок великоватой буденовки курчавились на лоб черные, быстро вспотевшие в тепле волосы. Как он, такой красивый, вообще попал в РККА и за каким хреном? Да еще и именно в саперы? Хотя, по идее, тогда в Красную армию брали всех без разбору, от поволжских немцев до гагаузов и прочих якутов – равноправие как-никак. Только не дай бог такому вот Натанзону в плен попасть, что к финнам (в мои, лживо-политкорректные времена они, конечно, говорят, что всегда были белыми и пушистыми, но понастроенные сынами Суоми в советской Карелии в 1941—1942-х концлагеря были ничем не хуже гитлеровских), что к венграм с румынами, что к немцам, ни на этой войне, ни, тем более на следующей, которая случится через полтора года…

– Чего же в нем было странного, товарищ боец? – уточнил я.

– Понимаете, товарищ майор, как бы вам полегче объяснить… Нам же никто не говорил, что у белофиннов вообще есть танки. Нас в тот день послали искать мины на дороге, не дав для этого ничего, кроме щупов. И сказали, что скоро там должны пойти наши танки. Ну, мы вылезли на ту самую дорогу из леса и, хоть и не сразу, заметили, что за деревьями уже таки стоит танк с повернутой на дорогу башней. Сначала мы, естественно, подумали, что это наш танк, который послали туда для разведки или прикрытия. Но потом, когда на дороге действительно появились наши танки, из этого танка принялись бить по ним из пушки. А потом кругом пошла такая стрельба, да еще и чуть ли не из-за каждого дерева, что нам пришлось срочно уносить ноги. Шаблий и Юшкин не успели залечь и спрятаться, и их убило!

– Стоп, товарищ боец, для начала давайте без лирики и без истерик! Так что, на ваш взгляд, было странного в этом танке?

– Ну… Во-первых, товарищ майор, я таких никогда не видел, даже на картинках. Он был солидный такой, крупнее наших танков и очень тщательно покрашен в белый цвет, прямо-таки со снегом сливался. Пушка тонкая и длинная. А во‐вторых, у наших танков Т‐26 или БТ на борту, там, где ходовая часть, всегда ясно видно катки, гусеничные траки и прочее, а у этого танка борта, где должны были быть гусеницы, почему-то гладкие.

– То есть?

– Катков-таки не было видно.

– Как это?

– Так я же вам и говорю, товарищ майор, гладкие борта, только с самого верха в них были какие-то широкие то ли щели, то ли амбразуры. Но и за ними ничего толком было не разглядеть, только снег да гладкая поверхность. Но при этом, если посмотреть спереди, было видно, что гусеницы у этого танка все-таки есть.

– Почему вы так решили?

– Потому что впереди траки в виде прямоугольных пластин с дырками было все-таки видно.

– Хорошо. И что, интересно знать, этот танк там делал?