Охотник на шпионов

Это он, часом, не на шпионаж столь тонко намекал? Вот сейчас как заорет: «Держи шпиона!» – да схватит меня одной рукой за горло, выхватив другой «наган» из кобуры! И тогда мне точно останется только схватить со стола ППД (благо под рукой лежит) и валить их всех тут скопом, от греха. Я посмотрел на своего собеседника – нет, не станет он глупости делать, не было в его небритой физиономии ни фанатичной подозрительности сексота, ни азарта дешевого следака из плохих криминальных сериалов. Так что, скорее, с его стороны это было всего-навсего праздное любопытство.

– Нет, это наш, конструктора Дегтярева, – поспешил я успокоить излишне любопытного замкомвзвода. – Правда на фронте их еще очень мало. Не поверите – в штабе армии у адьютанта начальника политотдела на ящик армянского коньяка выменял!

– И зачем адьютанту автомат? – невероятно и, как мне показалось, совершенно искренне удивился Бышев.

– Спросите чего-нибудь полегче, товарищ замполитрука! Вы тут вон каждый патрон считаете, а за двадцать километров от фронта некий штабной капитан, без всякой необходимости, разгуливает с новеньким автоматом. А то вы не знаете, что у нас всегда самый красивый и лучше всех оснащенный – служащий при каком-нибудь складе тыловик или штабная штафирка!

Бышев смолчал, не найдя, что ответить. Похоже, вследствие молодости лет и неправильно-идеалистического воспитания он этой прописной истины еще не усвоил. Да и старорежимное слово «штафирка» могло быть ему незнакомо.

– А коньяк-то у вас откуда? – проявил живую заинтересованность Гремоздюкин, похоже, из чисто спортивного интереса. Они-то тут уж точно успели забыть не только вкус этого напитка, но и само слово «коньяк».

– Так я же в штаб армии из Ленинграда не так просто приехал, а с целой автоколонной, которая подарки от трудящихся города Ленина везла. Героическим воинам.

– И как там сейчас, в Ленинграде? – подала голос военфельдшер Феофилова, тут же уточнив: – У меня там дочка.

– Сколько лет дочке и с кем она? – спросил я, изобразив некоторый интерес к данному вопросу и понимая, что, судя по всему, эта мадам из коренных питерчан, а значит, при разговорах о граде Петра и белых ночах в ее присутствии стоит все время держать ухо востро. Потому что Ленинград начала 1940-х это ну никак не относительно знакомый мне Питер начала XXI века, тем более что в нашем времени само слово «Ленинград» у большинства ассоциируется в основном с творчеством очень удачно прикидывающегося алкашом и матерщинником интеллигентного Сергея Шнурова. Спалюсь на каких-нибудь мелких деталях (ведь, например, такой знакомой всем вещи, как метро, в Ленинграде в это время еще не существовало в природе), это как не фиг делать.

– Пять лет, – охотно рассказала фельдшерица. – Она с бабушкой и дедушкой осталась, с моими родителями, товарищ майор.

– Как вас по имени-отчеству, товарищ старший военфельдшер? – продолжая изображать из себя слугу царю, отца солдатам и мать сержантам.

– Александра Аристарховна.

– Очень приятно, я, если что, Андрей Семенович. Так вот, Александра Аристарховна, в Ленинграде все, в общем, как обычно. Правда я там был не очень долго и покинул его дней пять назад. Конечно, в городе много госпиталей, но войны особо не чувствуется. По крайней мере, рестораны и театры работают. При желании можно хоть на балет, хоть на оперетту сходить.

– Хорошо им там, – сказала военфельдшер со смертной тоской влипшего в дерьмо по самое не могу человека в голосе. Наверное, именно так выражается тот, кто нежданно провалился по самый подбородок в выгребную яму зловонного сельского туалета типа «сортир», без шансов на скорое спасение.

– И не говорите. Как правило, хорошо именно там, где нас, к сожалению, нет. Так что же будем делать, товарищи, в связи с полученными приказами?

– Решать, конечно, вам, товарищ майор. Но, по-моему, все-таки надо снарядить танк или броневик и съездить к соседям, – предложил Гремоздюкин.

То есть стереотипы насчет подчиненности и субординации здесь, как я и предполагал, вполне себе работали.

– Зачем? – спросил я.

– Наши покойные командиры именно так бы и сделали. Раз есть конкретный приказ и если будем прорываться вместе с ними, так сказать, всем скопом, шансов точно больше. Покойные товарищи командиры уже прикидывали разные варианты, вы не думайте, товарищ майор. Тут до наших передовых линий, которые должны быть где-то в районе довоенной границы, если строго вдоль дороги, километров десять, если по прямой. Но там нас точно ждут белофинны, чуть ли не за каждым деревом. Если строго на восток или юго-восток, до берега Ладоги, выходит ближе, километров восемь. Но туда идти лесом, по которому даже танки не пройдут.