Охотник на шпионов

Если вдуматься – что это за «разведчик», которому для доклада о результатах разведки надо вернуться своим ходом из вражеского тыла (всего ничего!) и отрапортовать на словах или письменно? Это же все-таки танк, а не пешая или конная разведка?! То есть на роль разведывательных Т‐37 и Т‐38, увы, не годились. А гонять их как линейные танки для наступления и сопровождения пехоты или кавалерии тоже было себе дороже. Слишком слабые, автомобильные движки (других, увы, не было), тонкая броня, которая пробивалась в упор бронебойными пулями винтовочного калибра, никакое вооружение из одного пулемета ДТ. В общем, в лихую атаку на таком не помчишься – танк весил всего три тонны, маленький и короткий, застревающий не только в противотанковых рвах, но даже не способный перемахнуть окоп полного профиля или воронку от тяжелого снаряда или авиабомбы. Поскольку это отнюдь не скоростной и прыгучий БТ‐7.

Ну, а с их главной функцией, то есть с плаванием, у Т‐37 и Т‐38 тоже не все оказалось в порядке. Быстро выяснилось, что при форсировании рек и прочих озер из-за той же низкой удельной мощности Т‐37 и Т‐38 не могли самостоятельно выбраться на мало-мальски крутой берег. А также намертво застревали на заболоченных, илистых или каменистых берегах. Ну а на реках с сильным течением эти танки банально разворачивало и сносило, привод на гребной винт работал не лучшим образом, движки перегревались и глохли. Спрашивается – что это за плавающий танк, который не может форсировать водную преграду без инженерной подготовки переправы?

И что самое главное – такой вот, с позволения сказать, плавающий танк не мог перевезти через реку на броне даже одного-двух бойцов с полной выкладкой или несколько ящиков с боеприпасами – просто тонул, что тот утюг. При этом никаких дополнительных средств для быстрой перевозки первой волны пехоты через водные преграды (хотя бы в виде моторных штурмовых лодок или автомобилей-амфибий) у нас до самой войны как-то не озаботились создать. Поэтому, когда жареный петух наконец клюнул в маковку, вышло, что плавающих танков в РККА было вроде бы как говна за баней, а вот толку от них – никакого. Военное начальство, разумеется, долго и обстоятельно писало кляузы, обвиняя во всем конструкторов. Те послушно модернизировали Т‐37, получив на выходе Т‐38, оказавшийся, по сути, теми же яйцами, только в профиль. Наконец, перед самой войной у нас таки сделали действительно неплохой для тех лет разведывательный, плавающий танк Т‐40. Но чем все кончилось? В условиях катастрофического разгрома, паники и недостатка любых танков трагического 1941 года из него взяли и сделали не плавающий, а просто «очень легкий эрзац-танк» Т‐60, заточенный для поддержки пехоты. Который был просто консервной банкой против любых танковых и противотанковых орудий немцев. Военные, как тот Пятачок в анекдоте, зачастую сами не знают, чего хотят. Но ведь воевали же люди и на Т‐60, и на Т‐37/38, и даже на еще сохранившихся к лету 1941-го вовсе дохлых танкетках Т‐27! Хотя как воевали – это уже другой вопрос. Куда же танкистам было деваться, если Родина велит и ничего другого нет? Собственно, с Т‐40 я уже, было дело, сталкивался (и не скажу что этот агрегат мне сильно понравился). Но вот что придется познакомиться в натуре и с этой «инновацией 1930-х», я никак не ожидал. Ладно, хоть за рычагами самому сидеть не пришлось. Хотя еще не вечер, я вполне могу успеть оказаться и в танке и под танком, с полным ртом земли.

Повернув пару раз между деревьев, мы наконец покинули расположение своего «котла» (с этой стороны у окруженцев тоже имелся пост с пулеметом «максим» за импровизированным бруствером из бревен), и танк вышел на лесную дорогу. Поскрипывая подвеской, Т‐37 бодро покатился по замерзшим колеям.