Охотник на шпионов

Выйдя на свежий воздух, я обнаружил вокруг некоторые очередные изменения. Во-первых, поскольку «белофинские стервятники» в драку больше не полезли, наши истребители улетели, а свист и взрывы отдаленного минометного обстрела тоже прекратились. В лесу снова стало очень тихо, но у меня сразу же возникли сомнения насчет того, как бы финские минометчики не сменили позицию, дабы показать уже нам, где карельские раки зимуют. Оставалось надеяться, что враги все-таки предпочтут не палить в белый свет как в копейку, а по своей жлобской привычке экономить боезапас.

Смирнов неслышно отошел в сторону, туда, где обычно стояли танки, видимо, передать будущему академику мой приказ насчет трофеев.

Ну а добровольцы обнаружились у все того же штабного фургона. Всего шестеро, трое в шинелях, двое в ватниках и один в маскхалате. Все, кроме последнего, были очень заняты перекуром (смолили, судя по всему, папироски из тех, что принес сюда я, не иначе; Гремоздюкин выдал им курево в виде поощрения) – над ними стояло облако сизого табачного дыма. Ну а некурящим, как легко догадаться, был второй Кюнст. Как Смирнов успел передать ему приказ прийти сюда – вообще загадка. Не иначе, действительно телепатически.

– Становись! – скомандовал я.

Бойцы выстроились в одну шеренгу и постарались выровняться, но папиросок не бросили, продолжая лихорадочно втягивать в себя вожделенный никотин. Пока я критически осматривал их строй, появился Смирнов, сразу вставший за моей спиной.

Так. Оцениваем наши потенциальные боевые возможности. Один ДТ, четыре мосинские винтовки, плюс две СВТ Кюнстов и мой автомат. Ничего, для короткой стычки, думаю, сойдет, а на долгий бой я и не рассчитывал. А вот «охотники» на трудное дело вызвались те же, что и утром. Бессмертными они себя считают, что ли? Испачканный копотью на манер трубочиста из детских сказок и сменивший танкошлем на великоватую каску Воздвиженский, опирающийся на свой лишенный сошек, снятый с погибшего танка пулемет, Ададуров в своей традиционной, краснозвездной каске и шинели, двое смутно знакомых красноармейцев из тех, что сегодня вместе с нами отстреливались на дороге от финнов, кажется, Бедняков и Боголепов (вот только, хоть убей, не знаю, кто из них где) и на правом фланге, тоже вполне ожидаемо, нарисовался чем-то или кем-то вдохновленный чернявый Натанзон.

– Ну и в связи с чем вы все здесь? – спросил я у недлинного строя. – Вам что, мало на сегодня?

– Желаем отомстить за товарищей! – прочувствованно объявил Воздвиженский. Судя по молчанию остальных, они были с ним как минимум согласны.

– Похвально, товарищи бойцы! Только вот загадывать на какой-то позитивный для нас расклад я вам все же не советую – любому из собравшихся всегда может прилететь прямо в лоб белофинская пуля-дура, после чего он останется лежать в этом долбаном лесу и, возможно, даже навеки!

– Мы это понимаем, товарищ майор, – сказал за всех уже Ададуров.

Видимо, некоторой части сидевшего в здешнем «котле» личного состава действительно надоело быть просто мишенями, и, похоже, ребятишки, что называется, вошли во вкус. Иногда это бывает опасно. Как в случае со среднестатистическим сапером, который, как известно, ошибается три раза (да-да, не смейтесь, не один, как все думают, а три!). Первый – когда выбирает эту опасную профессию, второй – когда женится (но тут больше вопросов, скорее, к жене такого специалиста, чем к нему самому), ну а насчет третьего раза, в общем, понятно. Причем в тот самый третий раз сапер обычно «ошибается», подрываясь примерно на трехсотой мине. Начинает думать, что все про мины знает и понимает, теряет необходимое чувство меры и опасности – и привет. Именно поэтому в Великую Отечественную была такая метода – саперам, снявшим около 300 мин, выдавали топор и без разговоров, отправляли строить переправы, дабы малость охолонули и поумерили крутизну. Обычно это помогало. Но не думаю, что в данном случае мне для «выпуска пара» следовало отправить этих добровольцев не в бой, а, скажем, колоть дрова для кухни. Общая установка работодателей была на максимально быстрое возвращение, и для этого следовало использовать любые возможности.

– Так, – сказал я, теперь обращаясь непосредственно к Натанзону: – А вы, Моня, каким образом здесь?

– Я как все, – доложил он и тут же удивленно спросил: – А как вы, товарищ майор, догадались, как меня зовут?

– А интуиция, – усмехнулся я. Не говорить же вслух, что в наше время, встречаясь с такими, как он, русский человек прямо-таки автоматически ожидает встретить Абрашу, Моню или Изю? Тут виной всему прежде всего бородатые анекдоты из одесской жизни, ну и опять-таки «Моней» своего подконвойного, помнится, именовал брутальный старлей Кремнев в известном боевике про похождения «Непобедимого».

– А если все начнут прыгать вниз головой на мостовую с пятого этажа, вы, товарищ Натанзон, тоже сиганете «как все»? – тут же уточнил я на всякий случай.

– В этой ситуации я таки подумаю, товарищ майор, – сказал Натанзон, кажется, понимая юмор.